Эктор де Сент-Эрмин. Части вторая и третья - страница 52

Все взгляды устремились в его сторону; он плыл по направлению к кораблю, а позади него, прямо за его спиной, виднелся стремительно рассекавший воду акулий плавник.

Послышались крики: «Держись! Подожди! Мы сейчас!», но Рене, сделав повелительный жест, воскликнул:

— Ни с места! Я отвечаю за все!

В эту минуту, привлеченные криками, барышни де Сент-Эрмин поднялись на палубу; они увидели, как Рене поднес руку к груди, проверяя, на месте ли кинжал, который он всегда носил там на серебряной цепочке, а затем сбросил куртку и жилет, взобрался на бортовое ограждение и бросился в море, крикнув:

— Смелее, друг, плыви!

Джейн смертельно побледнела и закричала, Элен, потянув ее за собой, бросилась на ют, где Сюркуф подал ей руку.

Они оказались там как раз в ту минуту, когда Рене вынырнул на поверхность воды; держа в зубах кинжал, он во второй раз ушел под воду и появился вновь уже между матросом и акулой, всего лишь в трех метрах от чудовища. Наконец, он в третий раз скрылся под водой, направившись к акуле. Внезапно она судорожно дернулась и забила хвостом, словно испытывая мучительную боль; затем вода вокруг нее окрасилась кровью. Матросы радостно закричали. Рене показался из воды в метре позади акулы, но лишь для того, чтобы вдохнуть воздуха; стоило ему опять исчезнуть под водой, и акула снова забила хвостом, в одной из охвативших ее судорог перевернулась на спину и открыла взорам зрителей белое брюхо, распоротое на целый метр в длину.

Тем временем матросы, не дожидаясь ни от кого ни приказов, ни указаний, спустили на воду лодку и изо всех сил гребли к Рене, который, вернув кинжал в ножны и покинув ослепшую от боли акулу, плыл к кораблю. На своем пути он встретился с лодкой, два матроса протянули ему руки, помогли вылезти из воды и, сгребая его в охапку и бросая в воздух шапки, стали обнимать его и кричать: «Да здравствует Рене!»

Такой же крик издали все моряки на «Штандарте», в то время как обе девушки принялись размахивать платками.

Что же касается неблагоразумного матроса, который отправился купаться, несмотря на предупреждения всех своих товарищей, то ему бросили веревку и помогли подняться на борт.

Появление Рене на борту «Штандарта» стало триумфом. Прежде его товарищи определенно испытывали некоторую зависть к этому богатому, красивому и образованному молодому человеку, превосходство которого над всеми сказывалось во всем; но когда на глазах у них он рисковал жизнью ради такого же бедолаги, как они сами, их восторг стал безграничным и зависть уступила место восхищению и благодарности.

Однако он поспешил укрыться от этого прославления и бросился на ют, где застал всю в слезах Элен, подававшую нюхательную соль Джейн, которая пребывала в полуобморочном состоянии, тогда как Сюркуф приветствовал его рукоплесканиями.

Когда молодой человек подошел к ним, Джейн схватила его руку, поцеловала ее и, вскрикнув, спрятала лицо на груди сестры.

— Послушайте, — промолвил Сюркуф, обращаясь к Рене, — верно, в вас дьявол сидит или вы в самом деле так устали от жизни, что все время выкидываете подобные штуки!

— Мой дорогой капитан, — ответил ему Рене. — Мне доводилось слышать, что негры Гондара, когда на них нападает акула, ныряют, проплывают под ней и вспарывают ей брюхо ножом; я лишь хотел проверить, правда ли это.

В эту минуту г-н Рембо, который закончил свои подсчеты и, будучи настоящим купцом, ничего не видел во время этой работы, поднялся на ют и подал Рене смету.

Тот сразу же перешел к итоговой сумме, составившей восемь тысяч пятьсот франков, и передал листок Сюркуфу.

Пока сестры, в особенности Джейн, с изумлением, от которого они не в состоянии были оправиться, смотрели на Рене, Сюркуф с величайшим вниманием изучал поданный г-ном Рембо счет.

Затем, возвращая Рене бумагу, он заявил:

— За вычетом пятисот франков сумма сносная.

— Но шлюп будет готов через две недели? — поинтересовался Рене.

— Я ручаюсь за это, — ответил г-н Рембо.

— Дайте мне ваш карандаш, сударь, — попросил его Рене.

Метр Рембо передал ему карандаш, и Рене написал на обороте счета: