Эктор де Сент-Эрмин. Части вторая и третья - страница 58
— Канониры погонного орудия, — крикнул Кернош, — вы готовы?!
— Да! — ответили канониры.
— Так вот, когда пирога будет на прицеле, огонь!
— Погодите! — крикнул Рене. — Франсуа, предупредите дам, чтобы они не пугались; скажите им, что мы для забавы испытываем наши пушки.
Франсуа скрылся в люке и через минуту вернулся.
— Они сказали, что все хорошо и что с вами, господин Рене, они никогда ничего не будут бояться.
Двадцатичетырехфунтовая пушка, установленная на вертлюге, отслеживала движения пироги, и, когда та оказалась на расстоянии в двести шагов, раздался выстрел.
Можно сказать, что команда Рене была выполнена буквально. На том месте, где за мгновение до этого находилась пирога, виднелись лишь плававшие деревянные обломки и агонизировавшие люди, которые мало-помалу исчезали, поскольку их утаскивали вниз акулы.
В эту минуту матрос на мачте снова крикнул:
— Вижу проа!
— Где? — спросил Кернош.
— С наветренной стороны.
И действительно, подобная вытянувшейся змее, там показалась громадная пирога в шестьдесят футов длиной и в четыре или пять шириной. В ней насчитывалось три десятка гребцов и сорок или пятьдесят бойцов, не считая тех, кто, без сомнения, лежал ничком на ее дне.
Едва выйдя из пролива, пирога взяла курс на шлюп.
— Эй, там, вы готовы? — спросил Кернош.
— Ждем ваших приказов, командир, — ответил старший канонир.
— На треть больше пороха и двадцатичетырехфунтовое ядро.
И, поскольку ветер усилился, предоставляя большую свободу для маневров, Кернош добавил:
— Будьте готовы лечь на другой галс, когда я дам приказ.
— Курс прежний? — спросил боцман.
— Да, но умерьте ход, не то будет похоже, что мы спасаемся бегством от этаких жалких врагов.
Взяли рифы, и шлюп на треть сбавил ход.
— Вы ручаетесь, что сможете лечь на другой галс? — крикнул Кернош боцману.
— Судно повернется, точно юла, будьте спокойны, командир.
Между тем уже можно было различить людей в пироге. Вождь стоял на ее изогнутом носу и грозно потрясал ружьем.
— Вы не скажете ему пару слов, господин Рене? — спросил Кернош. — Этот парень исполняет пантомиму, которая мне крайне неприятна.
— Пусть подойдут еще ближе, дорогой Кернош, дабы мы не утратили нашего престижа. Когда имеешь дело с подобными людьми, каждая пуля должна попасть в цель. Франсуа, распорядитесь принесите на палубу пики, чтобы отразить абордаж.
Франсуа спустился в люк и вскоре появился с двумя матросами, каждый из которых нес по охапке пик. Их разместили на правом борту корабля, то есть на стороне, откуда ожидалось нападение пиратов.
— Пошлите двух человек, вооруженных мушкетонами, на марс, дорогой Кернош, — сказал Рене.
Приказ был выполнен незамедлительно.
— А теперь, Кернош, — промолвил Рене, — посмотрите, какой кувырок исполнит сейчас этот молодчик.
И он выстрелил из карабина.
И в самом деле, человек, который стоял на носу пироги и, вероятно, был вождем, раскинул руки, выронил ружье и рухнул навзничь. Пуля угодила ему в грудь.
— Браво, господин Рене. Пойду-ка я тоже приготовлю им подарок, которого они вовсе не ждут, — произнес Кернош.
Рене отдал карабин Франсуа, чтобы тот перезарядил его.
Кернош шепнул пару слов двум самым крепким матросам из экипажа, а затем крикнул старшему рулевому:
— Готовься к повороту!
Покинув на минуту вахтенный мостик, Кернош отыскал канонира погонного орудия.
— Послушай меня и пойми хорошенько, что я тебе скажу, Вальтер, — сказал он канониру. — Сейчас мы повернем на другой галс.
— Да, командир.
— Будет момент, когда твое орудие сможет накрыть его продольным огнем из конца в конец; воспользуйся этим моментом. Он продлится всего секунду, вот тогда и пали!
— Ладно, понял, — ответил наводчик. — Да уж, ну вы и шутник, господин Кернош!
Третий человек поднялся на носу пироги, и третий ружейный выстрел отправил его на дно. Тем временем шлюп увал идея под ветер.
Внезапно раздался второй пушечный выстрел, и было видно, как на пироге из конца в конец люди полегли, словно колосья.
— Браво! — крикнул Рене, а затем добавил по-английски: — Ну-ну, еще один такой выстрел, метр Кернош, и все будет кончено.
И действительно, на борту пироги царил страшный разгром. Более тридцати человек лежали на ее дне; однако те, кто выжил, поспешили бросить своих мертвецов в море и, придя в себя, приготовились продолжить сражение.