Эшлиман во временах и весях - страница 9
Выскочив на заброшенную строительную площадку, Альма весело обежала круг и виновато остановилась, словно вспомнив об утраченных щенках.
— Вперед, Альма! — подбодрил ее Алеков. — Вперед!
Он оглядел все сильнее проступающие на синем мрачные контуры типовых строений, в чьих блоках миллионы людей досыпали последние сладкие минуты, — и вчерашнее чувство всечеловеческой связи овладело Алековым.
Облокотившись о ковш ушагавшего экскаватора, умиротворенный Алеков внимал брезжущему часу сна и свободы, таящим минутам, еще отделявшим людей от звонков будильников. Алеков прикрыл глаза, стараясь не думать о действительности, разверзшейся за этими синими минутами.
Еще стоял брезжущий час сна и свободы, и Алеков не хотел…
…еще не хотел понимать окружившую его тишину враждебного присутствия. Эта тишина сдавила его сознание, предвещая скорое и неотвратимое насилие, но Алеков не хотел, из последних сил не хотел…
Посреди площадки возвышалась Альма, застывшая в несбывшемся, недоведенном движении. Она тянулась к Алекову, и какое-то бесполезное усилие совершалось в ее горле.
Внезапные тени легли на площадку клином, расходящимся от огромного кобеля. Он стоял перед Алековым, гладкий и светящийся, словно отлитый из металла.
Алеков отпрянул, больно ударившись о железо, втянул от боли голову и, как из укрытия, увидел скользящие глаза собак. Он понял, что шел их час, последние минуты их часа.
Вожак глядел прямо перед собой, и холодные синие искры стекали с его шерсти. Он осуществлял свое право, он ждал. Алеков осмелился, отчаянно, как в детстве, шагнул вперед, взглянул в неправдоподобно близкую мерцающую глубину его глаз — и недвижимый идол ожил, внезапно и жутко ощерился. Обжигающий рык подавил Алекова, он ослабел, и сладкий озноб, как судорога, передернул все его существо.
Тотчас свистящая рябь скользнула по стае, серые тени окружили Альму и раздался ее короткий быстро подавленный визг. Хрипящие тени сузились и сомкнулись вокруг ее бьющегося, теряющего форму тела.
Вожак стоял перед Алековым. во всей своей силе — равнодушный отлитый из синего света — а потом потерял к нему всякий интерес, отвернулся и вошел в расступившуюся свору.
Алеков еще чего-то ждал, слушая звуки поедаемой плоти, а потом опрометью помчался к дому.
Через неделю, когда синий циферблат «Пекина» замыкался на без четверти девять, Алеков с закрытым бюллетенем в. кармане скользнул мимо памятника Маяковского. Привычно взглянув на бронзовые штанины самоубийцы, он вспомнил, что в незапамятные времена на поэтином месте стоял гипсовый агитационный кролик, призывавший заменить собою исчезнувших коров, свиней и баранов.
— Ге-ра-а-си-ммм, — пропел из угла Федор Грибов, и рабочий день начался.
Отдел получил премию за типовой проект 1-511. Алеков же был лишен премии и вызван в Первый отдел для конфиденциальной беседы с участием приглашенных товарищей.
В течение всего рабочего дня Алеков глубоко осознавал, искренне признавал и торжественно обещал. Он даже подписывал бумаги с осуждением тех-то за подписание бумаг в защиту таких-то, что служило знаком особого доверия к Алекову, работнику незапятнанной в прошлом биографии и трудового происхождения.
Подпись Алекова под осуждением таких-то появилась в центральной прессе в блестящем созвездии имен академиков, писателей и доярок.
Сотрудники, свободно бегавшие по коридору с бумагами в защиту таких-то, перестали здороваться с Алековым. Впрочем, и по коридору они перестали бегать, как прежде, и даже вовсе исчезли из института, прекратив вскоре свое существование в яви и став, скорее, достоянием сна.
Элитная дама из собачьей оппозиции позвонила Алекову и выразила соболезнование от лица возглавляемого ею нового, совершенно свободного Общества собачьих любителей, подчинявшегося непосредственно Управлению.
Дама обвиняла в происшедшей трагедии отвратительных деревенских жителей, которые, получив квартиры в новостройках, побросали своих собак на произвол судьбы. Собаки одичали, сообщила дама, они стали страшнее волков, потому что близко знакомы с людьми. Известны и другие возмутительные случаи съедания ими породистых собак и детей. Дама возмущалась Моссоветом, обещала поставить вопрос и обратиться в.