Этика Нового Завета - страница 46

Обратимся же к прочтению Евангелия от Марка. Как оно рассказывает о жизни, прожитой в верности Богу?

Центральный для Евангелия от Марка вопрос задает сам Иисус в разговоре в Кесарии Филипповой. Это ключевой момент рассказа: «А вы за кого Меня почитаете?» (Мк 8:29) Чтобы лучше его понять, необходимо понять его место в марковском сюжете.

Евангелие от Марка начинается с краткого надписания: «Начало Евангелия Иисуса Христа, Сына Божия» (Мк 1:1)[7]. Это начальное откровение создает драматический парадокс, который служит главной пружиной рассказа: мы как читатели знаем, кто такой Иисус, но ни один из героев рассказа этого не знает, - кроме, как мы увидим, бесов. Поэтому Евангелие от Марка не детектив, где читатель должен улавливать ключики, чтобы вычислить личность Иисуса. Напряжение в нем создает, как и, скажем, в трагедии «Эдип-царь», ужасное противоречие между знанием читателя и незнанием действующих лиц. Из начала повествования читатель знает, что Иисус есть «Сын Божий», - титул, подтверждаемый гласом с небес сначала при крещении Иисуса (1:11), а затем при преображении (9:7). Для верного прочтения рассказа читатель должен присоединиться к евангелисту в этом исповедании.

Но что значит сказать такие слова об Иисусе, о человеке, который был распят? Тщательно выстроенное повествование Марка помогает нам понять необычность его исповедания. В нем почетный титул «Сын Божий» обретает яркий парадоксальный смысл. Лишь в конце рассказа из уст человеческих звучит верное исповедание; языческий центурион, аутсайдер, видя бесславную смерть Иисуса на кресте, говорит истину: «Истинно этот человек был Сын Божий» (15:39). Здесь, в кульминации рассказа, мы видим цель, к которой приводит евангелист: Иисус может быть познан как «Сын Божий», только когда Он познается как распятый.

Когда мы читаем первую половину Евангелия (1:1-8:26), может показаться, что конец истории будет другим. Иисус появляется на сцене, возвещая приход Царства Божьего и совершая деяния силы: Он изгоняет бесов, исцеляет больных, воскрешает мертвых, успокаивает море и ветер, ходит по воде и дважды умножает хлеба для насыщения больших толп[8]. Одним словом, в первой половине рассказа Иисус очень похож на эллинистического чудотворца, или мага[9]. Он действует как супергерой, имеющий силу Божью побеждать зло.

Великим деяниям Иисуса все время сопутствует неспособность учеников понять, кто Он. Они видят чудеса и все же не разумеют. Хотя, по словам Иисуса, им дано знать тайну Царства Божьего (4:11), они не понимают Иисусовых притчей (4:13; 7:1718), боятся, не имеют веры (4:40) и не понимают значения умножения хлебов (6:52). К 8:4 они даже умудрились забыть о предыдущем чудесном насыщении: «Как можно накормить этих людей хлебом здесь в пустыне?»

Откуда такой отрицательный образ учеников? По мнению некоторых новозаветников, Марк преследует полемические цели: он пытается дискредитировать первых последователей Иисуса, основателей иерусалимской церкви, чтобы оправдать собственную версию Евангелия[10]. Эта гипотеза существует в целом ряде вариантов. Одни говорят, что иерусалимские апостолы представляют строгое соблюдение Закона, другие - что они абсолютизируют чудеса или делают излишний акцент на «устной передаче» (в противовес марковскому предпочтению письменного слова). Однако эти построения неправдоподобны по многим причинам. Во-первых, евангелист сообщает о воссоединении учеников с воскресшим Господом (14:28; 16:7) и предрекает им судьбу верных свидетелей и мучеников за благовестие (13:9-13). Во-вторых, как убедительно показал Роберт Тэнхилл, повествование предлагает читателю отождествить себя с учениками; переживая их провал (например, отречение Петра), читатели-христиане призываются обрести прощение и жить в большей верности Иисусу[11].

И еще более важный момент. Негативный образ учеников приводит читателя к фундаментальной переоценке власти. Соседство Иисусовых деяний силы с непониманием учеников призвано показать: власть ничего не доказывает. Те, кто знают Иисуса только как чудотворца, не понимают его совсем, ибо тайна Царства Божьего состоит в том, что Иисус должен умереть как распятый Мессия. Напряжение между самооткровением Иисуса в чудесах и бестолковостью учеников создает кризис понимания - кризис, который начинает подходить к кульминации в 8-й главе.