Франция в начале XVII века (1610–1620 гг.) - страница 17

Во время анархии 1580–1590-х годов разруха, голод и безработица достигли огромных размеров, и никакое, даже узко местное, таксирование цен не могло поспеть за их бешеным ростом. В начале XVII в. цены стабилизировались, и вопрос о регулировании зарплаты потерял ту исключительную остроту, которую он имел в XVI в. Максимум зарплаты был установлен на сравнительно долгий срок, разумеется, к выгоде предпринимателей. При Генрихе IV в крупных мануфактурах капиталистический способ производства значительно окреп, и государство предоставило мануфактуристам полную власть над рабочими. Впрочем, методы внеэкономического насилия еще. продолжали действовать. В крупных мануфактурах царила строжайшая казарменная дисциплина; рабочие жили в особых помещениях, работали под постоянным надзором специальных надсмотрщиков. На рудниках редко когда отсутствовали такие внушительные символы безграничной власти хозяев, как дыбы, позорные столбы и виселицы. Во всем своем длинном трактате Монкретьен нигде не проронил ни одной жалобы на высокую оплату труда — лучшее доказательство, что в его время (т. е. в 1610-х годах) у мануфактуристов не было оснований для таких жалоб.

Кроме законов о регулировании зарплаты, буржуазия требовала от правительства также и мер по борьбе с рабочими союзами. Последние возникли еще в XV в. в форме братств (confréries) и тайных союзов (compagnonnages). В XVI в. они получили широчайшее распространение и явились действенной формой организации подмастерьев и рабочих в их борьбе с мастерами и предпринимателями. Впервые сила этих организаций воочию обнаружилась во время стачек рабочих лионских и парижских типографий в 1539 г. Поэтому в ордонанс, изданный в августе того же года в Виллер-Котре (он был посвящен исключительно формам судопроизводства), было вставлено в самый конец несколько пунктов, доставивших этому закону громкую известность. В параграфах 185–192 правительство запрещало «все братства рабочих и цеховых ремесленников во всем королевстве»; все имущество этих союзов должно было быть сдано в определенный срок местным властям. Закон запрещал любые сборища (congrégations ou assemblées grandes ou petites) под страхом ареста и конфискации имущества.[77]

Вслед за этим ордонансом последовали другие (в 1541, 1642, 1544 гг.), в которых стачки именовались «мятежами и бунтами, вредоносными для общественного блага». Все крупные ордонансы XVI в. (Орлеанский, 1560 г.; Муленский, 1566 г.; Блуасский, 1579 г.; эдикт 1588 г.) повторили категорическое запрещение стачек и тайных рабочих союзов. Но устраиваемые предпринимателями локауты не преследовались нисколько. Подчас распоряжения местных властей бывали еще строже, чем общегосударственные законы: так, например, в Дижоне в 1618 г. за участие в тайном рабочем союзе полагалась смертная казнь.[78] Государство прилагало всю мощь своего аппарата принуждения для уничтожения организаций рабочих и приведения последних к полной покорности. Однако этот желанный для абсолютного государства и буржуазии идеал остался недосягаемым. Рабочие и ремесленники отвечали на жестокий полицейский режим стачками и — восстаниями, постепенно выковывавшими в их среде классовое революционное сознание.

Четвертый параграф 24-й главы первого тома «Капитала» носит заглавие: «Генезис капиталистических фермеров». Сравнить содержащийся в нем материал по Англии с течением процесса первоначального накопления во Франции в интересующий нас период, т. e. в XVI — начале XVII вв., невозможно, так как в то время параллельного хода развития не было. Во Франции господствовала мелкокрестьянская аренда, развившаяся в буржуазном и новодворянском землевладении и отягощенная феодальными платежами. Новые землевладельцы обходились без капиталистических фермеров; в лучшем случае они имели дело с арендаторами (по большей части испольщиками), применявшими также и наемный труд; но и в этой форме такие арендаторы не были еще настоящими земледельческими капиталистами.

Тем не менее появление внутреннего рынка и развитие внешней торговли оказывали значительное воздействие на французское сельское хозяйство, но главным образом в сфере обращения. Широко развилась торговля сельскохозяйственными продуктами, что в общей обстановке эпохи первоначального накопления способствовало концентрации денежных средств в руках буржуазии. Однако первые признаки проникновения капитализма в земледелие приходятся во Франции лишь на конец XVII — начало XVIII вв. (и то в наиболее развитых областях), а в целом об этом явлении можно говорить лишь начиная с середины XVIII в.