Франсиско де Миранда и борьба за независимость испанской Америки - страница 4

Хотя сертификаты запрещали кому бы то ни было подвергать сомнению или оспаривать их содержание, потомственные мантуанцы, высокомерию которых не было предела, новичков, получивших доступ в их касту, зачастую подвергали «социальному» бойкоту и даже требовали от короля отмены сертификатов. Протесты против выдачи сертификатов рассматривались различными королевскими инстанциями годами, заставляя новоявленных аристократов нести колоссальные расходы. Ведь для того чтобы выиграть такую тяжбу, следовало нанять адвоката в Мадриде и задобрить ненасытных королевских чиновников.

Дело неоднократно кончалось тем, что обладатель сертификата выигрывал тяжбу и становился мантуанцем, но ценой всего своего состояния. Тревоги и волнения, связанные с перипетиями этих процессов, иногда сводили претендента на тот свет еще до того, как ему удавалось получить из Мадрида вновь заверенный королевской подписью и скрепленный громадными сургучными печатями заветный сертификат.

Венесуэла не считалась испанцами богатым владением, в ней не было ни алмазных россыпей, ни золотых или серебряных приисков в том количестве, в каком они имелись в Перу или Мексике. Основным богатством Венесуэлы было животноводство, кофе, какао, индиго. Продукты животноводства — шкуры и знаменитое тасахо — сушеное мясо — сбывались в другие колонии, колониальные же продукты вывозились в Испанию. Но внешняя торговля этими* товарами находилась под контролем испанских чиновников, в карманах которых оседала львиная доля доходов от их продажи. В этих условиях сколотить крупное состояние могли только большие латифундисты — плантаторы, на землях которых работали сотни рабов-негров, завезенных из Африки, или удачливые и хитрые коммерсанты, в услугах которых нуждались как испанские чиновники, так и местные помещики.

Куда быстрее можно было добиться богатства, занимаясь контрабандой. Обширное побережье Венесуэлы создавало для этого благоприятные условия, поскольку на множестве больших и малых островов в Карибском море, захваченных Англией, Францией и Голландией, свили себе гнезда пираты, корсары, контрабандисты. Они продавали венесуэльцам английские и голландские ткани, французские предметы роскоши и покупали у них колониальные продукты по более высокой цене, чем это делали испанские монополисты.

Жизнь испанских чиновников и богатых креолов в Каракасе сводилась к четырем действиям: кушать, спать, молиться и гулять. С часа до трех пополудни все замирало, и город погружался в сиесту —спячку, нарушить которую считалось величайшей бестактностью. Однажды в час сиесты во дворец генерал-капитана явился какой-то человек с просьбой. Он долго стучался в дверь, которую ему, наконец, открыл адъютант генерал-капитана. Адъютант был до того возмущен, что его начальника потревожили во время сиесты, что выстрелил в нарушителя священного обычая и убил его наповал.

Изредка в городе проводилась коррида — бой быков или устраивались петушиные бои, но основным развлечением каракасцев были религиозные праздники и церковные процессии, что, впрочем, не мешало некоторым из них тайно читать произведения философов-еретиков — Декарта, Гоббса, Гассенди, Вольтера, получаемые через контрабандистов. Эти произведения, в которых ниспровергались церковные догматы и подтачивались устои абсолютной монархии, пользовались большим спросом в семьях богатых креолов, выражавших таким образом свое недовольство господством испанских колонизаторов и действиями ненавистной инквизиции.

Иногда недоврльство креолов и других сословий политикой колониальных властей принимало форму бурных протестов, перераставших в восстания. Одним из них было выступление в 1748 г. колонистов под руководством местного судьи Леона против деятельности Гипускоанской компании, которой испанские власти запродали монопольные права на торговлю с Венесуэлой. Леона поддержали десятки тысяч местных жителей. Испанским властям при помощи обещаний и угроз сравнительно легко удалось справиться с Леоном и его последователями и сурово наказать зачинщиков.

Однако в середине XVIII в. в колониях никто еще