GA 122 - Мистерии Библейской истории творения - страница 5

Все происходящее перед вами в последующих сценах, что мы пытались представить духовно–реалистическим образом, — все это рисует чувства постепенно врастающего в высшие миры человека как внешнее отражение его собственных первоначальных душевных переживаний, и они истинны, хотя сам переживающий еще не может достоверно знать, сколько во всем этом отражении есть от истины. Здесь прежде всего открывается, что время, в котором мы живем с нашими внешними чувствами, относительно своих причин и следствий всюду соприкасается с чем‑то иным. Тут открывается взору не один лишь узкий фрагмент, который показывает мир наших внешних чувств, но здесь начинаешь постигать, что все, воспринимаемое чувственным глазом, есть лишь выражение духовного. Поэтому Иоанн Томазий видит своим духовным оком того, кого сначала встречал на физическом плане — Капезия, — не таким, каков он теперь, но каким он был десятки лет раньше; он видит его молодым человеком. А другого, Штрадера, он видит не в облике настоящего, но пророчески таким, каким он будет в грядущем, если будет продолжать развиваться согласно настоящему. Мы лишь тогда постигнем настоящий переживаемый нами момент, если сумеем продлить его за рамки настоящего в прошедшее и в будущее. Но тогда мы встречаемся с тем миром, с которым все события настоящего соединены духовными нитями, — с миром духовным, с которым человек всегда находится в тесном общении, хотя он этого и не в состоянии прозреть своими внешними чувствами и постичь своим внешним физическим рассудком.

В той сцене, где молодой Капезий на основании вполне допустимых для чувственного мира сердечных влечений развивает свои идеалы (своеобразие которых по мерке духовного мира в том, что они коренятся именно во внешнем, воспринимаемом внешними чувствами мире), поверьте мне: это не картинное изображение и не символ, но реалистическое описание, когда в этой сцене показывается, как его слова и слова Штрадера вызывают гром и молнию, проявления элементарных сил природы. Ибо человек не изолированное существо. То, что высказывает человек, то, что он мыслит, что живет в его чувствах и желаниях, соединено со всем космосом, и каждое слово, каждое чувство, каждая мысль имеет свои последствия: без ведома человека его заблуждения, его неправильные чувства действуют разрушительным образом на элементарные царства живого мира. Поэтому первое, что выносит из духовного мира душа идущего по пути познания, это то великое чувство ответственности, которое говорит: «Все, что ты делаешь как человек, ты делаешь не только в замкнутом, изолированном месте, где движутся твои губы, где ты мыслишь, где бьется твое сердце, но это принадлежит всей Вселенной; если оно плодотворно — оно будет плодотворным также для всей Вселенной; если оно разрушительно, то оно будет разрушительной силой для всей Вселенной».

Все, что мы таким образом переживаем при подъеме, продолжает действовать в нашей душе: если оно действовало и работало в ней должным образом, тогда оно нас поднимает выше и выше в области духовной жизни, как мы их пытались изобразить в деваханической сфере, куда перешла душа Марии и души ее подруг и за которыми следует Иоанн Томазий. Если я вам говорю, что те три ее помощницы — Филия, Астрид и Луна — суть силы, которые мы абстрактно, применительно к физическому плану, называем душами: ощущающей, рассудочной и сознательной, — то принимайте это не за отвлеченные мысли, а за спиритуальную действительность. Не думайте, что мы получим какое‑нибудь приобретение, если мы станем символизировать отдельных персонажей в художественном произведении отвлеченными понятиями. Подразумевается не это, они задуманы реальными фигурами, действующими лицами. Ведь в Девахане вы не найдете табличек, где написано «душа ощущающая», «душа рассудочная», «душа сознательная». Вы там найдете настоящих существ, столь же реальных для духовного мира, насколько здесь, на физическом плане, реален человек из плоти и крови. Необходимо проникнуться сознанием, что если ты пытаешься все свести к отвлеченной символике, то лишаешь вещи их полнокровия. Иоанн Томазий пережил в мире, через который он прошел перед этим, лишь то, что можно охарактеризовать так: в виде образов или картин распространялся перед его духовным оком духовный мир; но он еще не умел различить, является ли этот мир продуктом его личных, субъективных переживаний или же этот мир имеет объективную реальность. Что в нем иллюзия и что действительность — это Иоанн Томазий должен был впервые решить в тех высших областях, где он встречается с душою Марии.