Гарюкля - страница 12

Гарри принюхался. От Джинни попахивало мартини и гаванским табаком, а в её глазах помимо ревности поблёскивало что-то такое этакое — Гарри никак не мог вспомнить, как оно называется. Оно, собственно, уже угасало, но всё ещё поблёскивало. Чтобы отвлечь жену от совы, а также от этого самого, он сказал первое, что пришло в голову:

— Кстати, дорогая. А давай-ка махнём на курорт! Дней на десять. Плюнем на колдовство, поедем как обычные маглы, отдохнём…

Джинни зависла. Чего-чего, но этого она от своего мужа не ожидала.

— На курорт? Сейчас? — спросила она, хлопая ресницами и производя лёгкий ветерок. — Но я не готова. Косметический салон, документы…

— Да не прямо сейчас! Через недельку-другую. Тебе в твоём положении будут полезны морские ванны.

— В каком положении? — удивилась Джинни, но тут же спохватилась и поправила драпировку на платье. — Ах да, конечно. Пойду приму витамины, — и она скрылась на кухне, где красовалась немытая тарелка из-под лапши.

Гарри посмотрел жене вслед, почесал волшебной палочкой ухо и пошёл в кабинет — проверить, как там Букля.

И Букля снова его укатала.

*

Следующий день в Аврорате прошёл сумбурно. Приводили на допрос то одного, то другого отловленного, но все они на поверку оказывались не Пожирателями, а обычными спившимися колдунами вроде Бакти, или волшебниками-экологистами, которые косят под маглов и стараются не пользоваться колдовством, дабы не засорять мировой эфир. Те и другие скандалили и требовали повысить им государственные выплаты. «Посадить бы вас всех в кутузку», — подумал Гарри, вправляя мозги очередному скользкому типу. Подчинённые разъехались по отпускам, и начальнику Аврората приходилось разгребать всё самому.

К пяти часам у него голова шла кругом. В ней звучали недовольные гнусавые реплики: «Обижаете, начальничек!» и уханье Букли, пьяное икание Рона и три аккорда Снейповой гитары, скрип несмазанной двери Аврората и визг тормозов…

То, что этот звук на порядок реальнее всего прочего, топающий с работы Гарри осознал с опозданием, уворачиваясь от шикарного автомобиля. Хорошо ещё, что водитель попался опытный и виртуозно обошёл зазевавшегося аврора полицейским разворотом. В салоне грохотал магловский клубняк.

— Гиппогрифом тя о крестраж! — выругался Гарри и полез за палочкой, чтобы проткнуть нахалу шины, но тот молниеносным и плавным движением подал авто вперёд, остановился буквально в сантиметре от его башмаков и приглушил музыку. Тонированное стекло упало вниз, открывая для обзора холёное арийское лицо в тёмных очках.

— Могу подбросить, — подмигнул Драко и расплылся в улыбке, сверкнув белоснежными зубами.

Гарри помялся, плюнул на асфальт и залез в машину. Бывший одноклассник расхохотался, хлопнул его по плечу и, великодушно разрешив:

— Можешь не пристёгиваться, — дёрнул сцепление так, что Гарри почувствовал себя раздавленной шоколадной лягушкой. — Пиво справа.

— Загремишь когда-нибудь, — проговорил Гарри, пытаясь преодолеть силу ускорения и дотянуться до ремня безопасности.

— Не дрейфь. Я даже не разогнался как следует. Вот выедем на трассу…

Гарри с тоской поглядел в зеркало заднего вида, в котором отражалась молодящаяся белобрысая тётка в очках и с блокнотом, и сказал:

— Какая, к кентаврам, трасса? У меня дел по самый снитч. Рули к дому.

— Ты чего, паря? Так нельзя. Расслаблять… ся надо! — сказал Драко, открывая левой рукой пиво, но авто развернул. — Как там Джинни-то? Всё молодеет? — и он снова ржанул, на этот раз с пошленькой интонацией.

— Мы с ней на курорт уезжаем, — ляпнул Гарри.

— Когда? Куда? На сколько?

— Ещё не решили. Слушай, а тебе-то какое дело?

— Так просто.

— Думаю, через недельку махнём куда-нибудь, где мягкий климат и много фруктов. Джинни полезно укрепить здоровье, ведь она теперь ест за двоих.

При этих его словах Малфой чуть не врезался в фонарный столб, подавившись пивом.

— Да что ты сегодня как чумной! — всполошился Гарри.

— МакГонагалл под колёса бросилась, чуть не наехал. Ладно, бывай, — Драко остановил машину возле дома и отсалютовал двумя пальцами. — Привет супруге! А фрукты, чтоб ты знал, и здесь бывают. И ещё какие! — усмехнулся он на прощание, многозначительно подмигнув.