Глаза химеры - страница 67

Ник отломил от буханки большой ломоть и отправил в рот. Он был очень голоден. И вот наконец-то скармливал суровому божеству долгожданную жертву, запивая каждый кусок водой из фляги.

Ник ел хлеб, и слезы текли у него из глаз.

Слезы счастья.

Трехразовое питание. Господи, спасибо тебе за все.

День прокрадывался в комнату, посылая лучи утреннего солнца сквозь панорамное окно.

Они наблюдали за восходом.

Солнечный свет падал на кожу, на одежду, проникал в глаза.

— Ах, Тиа, — сказал он. — Я повидал столько миров…

Я видел холодные, заснеженные миры, навечно скованные льдом. Там бушуют метели, лютые, суровые, а в ясную погоду снежные равнины сверкают под чистым небом, и каждая снежинка похожа на алмаз.

Я бывал на жарких, душных планетах. Там кипит жизнь, яростная, прекрасная жизнь во всем многообразии ее форм. Равнины покрыты джунглями, такими плотными, что корни образуют лабиринты, а верхушки деревьев теряются на немыслимой высоте. Буйство красок, вечная опасность, тяжелый, влажный воздух.

Я видел водные миры, планеты-океаны без единого клочка суши. Всех оттенков синевы, с волнами-холмами, с бездонными впадинами, населенные мириадами живых существ, мерцающих в сумраке точно звезды.

Я наблюдал планеты, состоящие из сплошных гор, планеты, похожие на раскаленную печь, газовые планеты с атмосферой, напоминающей слоеный пирог. Я видел мертвые шары, лишенные атмосферы — безжизненные тела, в недрах которых еще теплился угасающий огонь. Их поверхность как кожа старика — морщинистая, сухая, иссеченная рытвинами и оспинами кратеров. Я видел разные миры. Но никогда, Тиа, я не видел такого, как этот. И я не хочу покидать его.

В комнате становилось все светлее. Бронза первых лучей окрасилась в уверенное золото и покрыла глазурью их тела.

— О, Анхель, — произнесла она. — Я понимаю тебя. Я встречалась с множеством людей и пропускала их сквозь себя, как воду сквозь пальцы, но каждого из них запомнила навсегда.

Люди! Кажется, они одинаковы, но это иллюзия, самая коварная из всех, что подкидывает нам жизнь. Я видела разных людей. Наблюдала детей, совсем крошек, и постарше. Беседовала с ними и смотрела на мир их глазами, чувствовала вместе с ними боль, страх, радость, печаль. Веселые, открытые, грустные, замкнутые, молчаливые, болтуны, живчики, увальни, плаксы и забияки — ни одного похожего на других ребенка.

Я видела молодых людей и людей зрелых. Юношей и девушек, мужчин и женщин, разного рода занятий, разного склада характеров, темпераментов, разных целей, с разными мечтами. Всевозможных рас, происхождения, веры, убеждений, взглядов, воспитания, обычаев, породы. Светлые, темные, смуглые, блондины, брюнеты, худые, упитанные, богатыри, калеки, уроды, красавицы, дураки, гении, работяги и лентяи.

Я видела стариков, брала их за остывающие руки и заглядывала им в глаза. С каждым я говорила, и в каждом человеке скрывался мир — особый, удивительный мир, не похожий ни на какой другой. Да, Анхель, я видела разных людей, но никогда я не видела таких людей, как ты.

Они обменялись взглядами.

Утро вступило в свои права.

Анхель был археологом. В своих скитаниях по большому космосу он наткнулся на удивительную планету, называемую Аура.

Тиа изучала людей путем психологии. Наблюдая случайных встречных, Тиа нашла Анхеля — это произошло на орбитальной станции в нескольких парсеках отсюда.

И вот теперь они оказались вместе, на песчаной, пустынной планете Аура из светло-сиреневого песка с янтарным небом. Здесь, вдали от оживленных звездных трасс, ютилась маленькая колония, населенная потомками тех, кто прибыл на планету тысячи лет назад. Анхель побеседовал с начальником поселка и выяснил подробности. Тиа следовала за ним по пятам, наблюдая за каждым жестом археолога, слушая каждое его слово, вглядываясь в черты лица.

— Планета покрыта песками, — говорил Анхель, — но их толщина все время меняется. Есть подземные источники, есть горные цепи и несколько плато на возвышенностях, в остальном над Аурой властвует пустыня.

Археолог простер к горизонту руки. Барханы ровными рядами убегали вдаль, похожие на застывшее море.