Гниль в её голове - страница 15
Ничего годного для умывания у Орсольи не нашлось, воды в палатке не было. Так что она просто откинула волосы и отёрла лицо широким рукавом. Ткань была пропитана кровью, но уже высохла и оцарапала нежную кожу.
Вновь сверившись с бумагой, девушка удовлетворённо кивнула и позвала Соль идти за собой.
— Ты не замёрзнешь? — ошарашено спросила она, когда Орсолья вышла, ничего поверх платья не надев, и принялась спешно расстёгивать свою шинель.
— Не надо, — помотала головой девочка. — Мне не холодно.
Заклятие Рогатого ещё держалось, и Соль надеялась, что это можно считать добрым знаком. Показателем того, что друг жив, и вот-вот придёт за ней.
Девушка, не прекращая удивлённо и неуверенно поглядывать на спутницу, приобняла её за плечи. Рука с покрасневшими костяшками и обветренной растрескавшейся кожей показалась Орсолье ужасающе холодной. Она больно впивалась тонкими пальцами в плечо, словно и эта провожатая была одним из её сумасшедших монструозных гостей. Они шли к палатке, стоящей на самой окраине, откуда доносился грудной женский голос, грубо отдававший распоряжения.
— Ничего не бойся! — пыталась приободрить её провожатая. — Мы хотим тебе помочь!
При этих словах пальцы её лишь сильнее стискивали хрупкое плечо — жест, призванный показать поддержку и защиту, на деле лишь пугавший Соль. С каждым шагом девушка казалась всё менее приятной, её присутствие и прикосновение раздражали. Неужели нельзя было просто сказать, куда идти? Она бы не заблудилась здесь! Но в голове всё ещё сидели слова Рогатого о том, что ей, Орсолье, следует пока побыть с этими людьми, а ноющая боль в ушибленных рёбрах напоминала, что она тут самая слабая, и в случае чего тут не гнушаются применять силу. Терпеть и идти, и надеяться, что это совсем ненадолго…
Вскоре их окутал густой, словно туман, вонючий дым. Соль закрыла рот и нос своим грязным рукавом и попыталась дышать как можно реже. Помогало это слабо — желудок завязывался в узлы, подступала тошнота, на глаза наворачивались слёзы. Девочка бросила беглый взгляд на свою спутницу: та старалась выглядеть невозмутимой, но лицо её кривилось, а всё тело каждые пять шагов будто сводило какой-то судорогой; во взгляде застыли ужас и отвращение. Шли они теперь медленно, путь их начал вместе с девушкой покачиваться из стороны в сторону. Орсолья хотела уже было начать упираться и потребовать объяснений происходящего, но хватка провожатой ослабла, превратившись в почти невесомое, но оттого не менее раздражающее прикосновение, а вопрос так и остался неозвученным, потому что из дыма выплыла грузная женская фигура.
Фигура громко басила и махала руками, отсылая людей туда и сюда. Когда Соль и сопровождающая её девушка приблизились настолько, что на оплывшем лице стали различимы мелкие глазки, к женщине подбежал совсем юный парнишка в форме. На руках он держал маленькую девочку.
— Что это? — возмущённо воскликнула женщина, кивая на ребёнка, при этом глядя уже в другую сторону, а жестом подзывая кого-то третьего.
— Она… — замялся юноша, неловко перехватывая свою ношу. — Её застрелили…
— То есть как это?! — женщина вся обратилась к несчастному, готовому умереть на месте; лицо её стало багровым, сливаясь цветом с покрасневшим от холода носом. — Как это вы её застрелили?! Кто этот безмозглый кретин? Ты?!
— Н-нет… В неё кто-то в-вселился… Глаза б-были чёрными, как у этих…
Женщина тяжело вздохнула, отвела взгляд, возвращаясь к другим, снующим сюда и туда, людям, и махнула юноше рукой, как бы веля замолчать.
Такие случаи были для неё не новы: Они часто не то обращали детей в кого-то, не то сами в них вселялись, лишь бы насолить Отряду Спасения. Уже не надеясь получить свою добычу, Они внезапно решали, что пусть в таком случае и людям она не достанется. К счастью, этих детей можно было застрелить — на них, в отличие от чудовищ, это действовало — и не мучиться потом годами с подавлением этой побочной сущности. Их трупы сжигали и больше об инцидентах не распространялись.
— Брось её к остальным, пусть родители думают, что с девчонкой расправились монстры.