Гниль в её голове - страница 8
Они шагнули сквозь зияющий грязью и холодом провал и оказались в склизком серо-коричневом мире. Стоило девочкам переступить через полосу гари, отделявшую эту реальность от мира прежнего, человек, державший Соль, ослабил хватку. Он явно намеревался сказать ей что-то, но девчонка не стала его слушать, она рванулась вперёд, увлекая за собой малышку. Что творилось у той в голове, одному дьяволу ведомо, но некоторое время она покорно семенила следом за Соль, стараясь слишком не отставать.
Сама Орсолья уподобилась в ту минуты своим замковым гостям: она будто обезумела, стала одержима отчаянной идеей не отдать ничего этим огрубевшим серым людям. Теперь у неё не было Хрустального Дворца, и не было никаких полномочий — как халатно обошлась Соль с дарами Рогатого! — осталась только она сама и эта маленькая девочка, на которую павшая принцесса не имела прав и которой ничем не была обязана. Но она не нашла в себе сил отпустить Дей, позволить забрать ещё хоть что-нибудь этим людям.
В здешний снег ноги проваливались глубоко, но он не был пушистым и мягким, как тот, что стелился у подножья Замка, этот резал голые щиколотки острыми краями жёсткой корки, щипался и был холодным, в серых разводах. В голову Соль закрадывалась мысль, что, пожалуй, совсем убегать было не лучшей её идеей. Всего-то требовалось спрятаться где-нибудь за сугробом, а после Рогатый нашёл бы её и спас.
Рогатый. Он друг или враг? Он хотел ей помочь или сожрать? Он не выглядел злым. Он никогда таким не казался. Он одаривал её по поводу и без. Он не кинулся на Соль на балу, когда стены начали рушиться, хотя между ними и трёх шагов не оставалось. Но он не кинулся и на Двуглавую, спасая Дея — Рогатый просто куда-то пропал...
Малышка вдруг рванулась в сторону, чуть не повалив принцессу — наверное, больше нет — в грязное месиво, которое тут лежало вместо снега.
— В чём дело? — возмутилась Соль. — Ты куда это?
Девчонка пропустила вопросы мимо ушей, утопая в снегу по колено, она пробиралась к игровой площадке.
— Ты что, с ума сошла?!
За ними послали несколько человек — Орсолья слышала — и останавливаться вот так на открытой местности никак было нельзя. Она кинулась за девчонкой. Та как раз доковыляла до тяжёлых металлических качелей и тщетно пыталась на них взобраться.
— Идём, — твёрдо сказала Соль, беря девочку за руку. Но на ребёнка её твёрдость не оказала никакого воздействия, девчонка упорно рвалась к качелям. — Пожалуйста, идём, — в отчаянии взмолилась Орсолья, — они же нас поймают!
Малышка вдруг подняла к ней лицо и улыбнулась. Вместо добрых и наивных детских глаз на Соль смотрело чернильное безумие. Точно такое, как плясавшее в глазах у Двуглавой. В испуге девочка отшатнулась и выпустила из руки пухлое запястье. Почувствовав свободу, довольная малышка вместе с тем, что в ней поселилось, уселась на качели и принялась бормотать что-то непонятное.
Это же сон. Да? Не может на самом деле происходить такой кошмар. Вот, сейчас Соль проснётся, а у окна будет стоять Рогатый, обвиняющий её в злоупотреблении сном, а двойняшки сядут под грушевым деревом, и всё пойдёт своим распорядком. Будет череда недовольных завтраком или тем, что их окно выходит на слишком солнечную сторону, и Соль назначит нового поварёнка, и выделит нуждающимся занавески поплотнее… Как бы только проснуться?
Быстро, насколько позволяло длинное платье, Орсолья пыталась скрыться. В здешнем снегу провалы не зарастали, так что её точно найдут. Это только вопрос времени.
Это место, чем бы оно ни было, Орсолье не нравилось: тут, как минимум, было холодно, и девочка в тонком шифоновом платье зябко ёжилась. Мороз кусался и царапался, и при желании запросто можно было вообразить, что это Двуглавая нагнала её и накинулась. Наверное, и правда, лучше бы она пришла. По крайней мере, Двуглавая убьёт быстро, а они… Что им надо от неё, этим людям? Что с ней будет? Она не спасла никого. Вряд ли её за это по головке погладят. Если только это не была операция по уничтожению замковых. Тогда, да, принцесса не оказала ни малейшего сопротивления и может надеяться не милосердие палача.