Голубой трамвай - страница 31

Он веселил Мэй, как умел, но, конечно, не мог сидеть с ней взаперти. Вечерами они с Топом выгуливали ее по Панели. Такие прогулки почему-то делались все реже, и Вэн виновато подсовывал Мэй книжки из шкафов дяди Ю. Та морщилась и говорила, что ей не нравится ни он, ни его скучные книжатины. «Она просто злится, что ей нельзя к нему», понимал Вэн, но сделать ничего не мог (или думал, что не может). Банда-карабанда явно распадалась, как рано или поздно распадаются все банды…

Дядя Ю познакомил Топа с коллегами отца. Некоторых из них Топ знал, некоторых вспомнил заново. Все они работали в Межиклетье (это слово в Клетовнике обычно произносилось шепотом и с оглядкой на дверь). Каким-то непонятным образом Топу теперь разрешалось больше, чем другим. Его лимитировали на сверхсекретные двери, и хмурые капюшоны, охранявшие каждый метр, безропотно водили его по коридорам, освещенным тусклым больничным светом. Правда, Топ все равно ничего не понимал во всех этих расслоителях-перекроителях и тому подобных агрегатах. Вэн сопровождал его и понимал еще меньше.

Новые их знакомые были до буца интересными людьми. Все они были одеты в особые серебристые капюшоны, означавшие принадлежность к высшей гильдии Клетовника, и имели нашивки Защитников: кто старшего, кто тайного, а кто и туманного.

Однажды дядя Ю подозвал к себе Топа с Вэном и указал им на сутулую фигуру:

– Видите? Это магистр Нум. САМ магистр Нум, я бы сказал. Или туманный защитник Нум, если официально… хотя он занимается только знанием. Они с твоим отцом были примерно, как… В общем, вам просто необходимо познакомиться. Я помчался, друзья, у меня срочный вызов… увы, не успею вас представить. Пока-пока! – он юркнул в дверь с гербом, махнув рукой.

Магистр Нум был суховатым стариком с длинной грязно-серой гривой. (Ну как длинной? Не очень, но длинней, чем обычно.) Он приветствовал оробевших мальчишек довольно-таки сурово, и его взгляд сразу задержался на Вэне.

– Оригинальный костюм, – сказал он ему. – Поздравляю, тебе удалось выделиться.

– Эээ… спасибо, – промямлил Вэн. – Это Топ Гор, – представил он Топа.

– Тот самый?.. Здравствуй… и всего хорошего. Твоего отца я знал, да. Верно служи Кормчим… а у меня дел до чура. Прости, сынок, – он толкнул Вэна, да еще и задел его какой-то железякой (не больно). – Старость не радость. Понимаю, – крикнул он им, открывая какую-то дверь, – понимаю, что вы здесь не просто так, но… пусть экскурсоводом будет кто-то другой. Приятного отдыха!

Вскоре мама Гор передала мальчишкам, что туманный защитник Нум хочет их видеть. Вдвоем.

– Что бы это значило? – спросил Вэн, когда их вели по бесконечным лабиринтам Межиклетья. – Не нравится он мне.

– Все-таки друг отца, – неуверенно сказал Топ. – Я его почти помню… только тогда он не был таким седым.

Магистр Нум прострелил их своим взглядом – Вэн так и ощутил сквозняк в груди, – и пригласил к себе в кабинет.

Точнее, это был не кабинет, а настоящий бункер. Перед входом их обыскали два хмурых типа в халатах. («Я не люблю гостей с оружием и нюхофонами», сказал магистр. Под последними, видимо, подразумевались жучки.) Вместо двери здесь был стальной занавес, который откатывали не руки, а механизм.

Когда тот за их спинами закатился обратно, Вэн ощутил подзабытый холод в животе. Да и Топ выглядел неуверенно.

«Вот мы и в ловушке» – подумали оба…

– Садитесь, – крякнул Нум, кивнув на кресла. Он все время крякал, как злая утка, только басом. – Начну сразу с главного. Кто ты и откуда? – воткнул он свой взгляд в Вэна.

Вэн ощутил в груди не просто сквозняк, а целую аэротрубу.

– В смысле?.. Я Вэн, друг Топа, – он кивнул на Топа, будто это все объясняло.

– Я пытался взять пробу твоего костюма, – Нум подошел к Вэну с той самой железякой, – и попытаюсь еще раз. Не дергайся, это не больно, – он ловко ткнул Вэну в куртку, не задев тела. – Ни одна структура не может сопротивляться этой чудо-машинке, название которой вам совершенно не обязательно знать… Та-ак, – он подсел к мониторам. Те выглядели почти как забытые земные. – Та-а-ак… Ну конечно. Ну естественно. Я допускал, что неловко сделал пробу, хоть такого не случалось сотни тысяч часов…