Голубой трамвай - страница 46
Они выплыли из мглы внезапно, будто стерегли Мо и хотели ее напугать. «Не боюсь я вас» – показала она им язык, и тут же спрятала обратно – ветер обжег его, будто она лизнула ледышку.
Перед ней была стена зубчатых скал, опоясывающих бухту.
Резцами, да еще и Гнилыми их прозвали из-за свирепого остроконечного вида и из-за того, что в бухте вечно стоял запах гнилых водорослей. Да и валуны, усеявшие подножье Резцов, были покрыты противным склизким налетом, подмерзавшим к зиме.
Ничего, думала Мо. Найдется и на вас управа. В прошлый раз она брезговала трогать их руками и пыталась держать равновесие на скользоте, как канатоходец. Но лед – совсем не то же самое, что зеленая слизь, в которой тогда еще копошились козявки. Тем более – теперь Мо в толстых варежках.
Сквозь Резцы вела каменная осыпь. Подойдя к ней, Мо встала на четвереньки и опять показала Резцам язык (на этот раз мысленно). «Поехали!» – скомандовала она и двинула через валуны ползком, как мокрица. «Эээ! Только не в буквальном смысле…»
Чудом не въехав лбом в скалу, она нашла, наконец, удобный темп передвижения и сползала с валуна на валун, действуя не столько ногами, сколько руками. «Вообще легкотня. А наверх еще легче будет», – ухмылялась Мо Резцам, которые уплывали от нее обратно в снежный кисель.
Съехав на животе с осыпи, она выбралась на берег. Здесь не было ветра, и снежинки падали медленно и лениво, будто устали морочиться там, наверху. Рядом, в двух шагах, плескалось море, бурое и студеное – глаза мерзли смотреть на него.
Мо никогда не видела его таким. Она никогда и не была здесь, под Резцами, – и вообще здесь, наверно, не бывала еще ни одна девчонка. Нормальные девчонки не шастают по таким местам, а сидят дома и кушают «ням-нямы».
Оглядываясь, она по-крабьи поползла вдоль берега. Очень хотелось выпрямиться, и Мо наконец решилась оторвать руки от гальки, нащупав устойчивую, как ей казалось, точку… и чуть не упала, взмахнув руками, как мельница.
В животе лопнул ледяной пузырь, – но Мо выпрямилась снова, балансируя всем телом, и вытянула шею. У ближних валунов белело что-то маленькое, продолговатое, как сосулька…
«Чур» – шептали обожженные губы (только сейчас было ясно, как им досталось от ветра). Это и есть сосулька. Просто сосулька… отломилась откуда-то и лежит себе, думала Мо, чтобы не сглазить, хоть уже было ясно, что это он. Брызгунчик.
Снова и снова облизывая губы (от этого было только хуже), Мо стояла и сверлила взглядом белый цилиндр, будто он мог убежать, и надо было припечатать его взглядом к камню. Потом медленно двинулась вперед.
Было просто буц, как скользко. Пришлось снова опуститься на четвереньки и сделаться крабом. Между валунами, окружившими ее находку, были глубокие щели, куда упорно проваливались ноги. Совсем рядом ухало море, нагоняя к берегу серую накипь. Несколько брызг упали на щеку Мо.
Пыхтя, она подобралась почти к самому брызгунчику и вытянулась, как кошка, которая лезет на стол. Не хватало буквально полсантиметра, и Мо чуть не вывихнула сустав, и потом долго трясла рукой, чтобы тот не болел. Потом поднатужилась и переползла на следующий, самый большой и льдистый валун.
Он шатнулся. «Ааай!» – левая нога тут же съехала в щель. Закусив губу, Мо ухватилась за уступ и потянулась к брызгунчику. Еще, и еще, и еще немного…
Чем сильней она тянулась – тем глубже нога уходила между камней. Рука вдруг слетела с уступа, Мо взвизгнула, – но пальцы успели-таки ухватить брызгунчик и сжать его, рискуя раздавить в лепешку. Уфф!
Трофей был у нее. У нее!.. Переведя дух, Мо поднесла его поближе к глазам, чтобы удостовериться в победе, еще раз выдохнула и попыталась вытащить ногу.
Ее будто прихватил клешней гигантский краб. Мо поднатужилась, сколько было сил, и чуть не упала.
«Где он? Потерялся?..» Но нет: рука по-прежнему сжимала брызгунчик.
Уложив свое сокровище в карман, Мо снова попыталась высвободиться. Она упиралась коленом и тянула, тянула, тянула ногу, думая, что сейчас выдернет ее из ботинка, как пробку из бутылки, и выла от боли – даже слезы потекли…
Потом отдыхала, кусая губы, и снова, снова тянула, подвывая, как собака на цепи.