И так же падал снег - страница 39

стр.

— Чур я! — крикнул Толька.

— Нет я! — заупрямился Валька.

— Зачем жильдить? — сказал Левка. — Надо по жребию — наломать спичек: кому длиннее, тот первый.

— Давай! — согласился Толька и, отвернувшись от нас, вынул из кармана спичечный коробок (он уже покуривал втихомолку), стал ломать спички и прятать их в фуражку.

— Не так! — сказал Левка. — Ты держи их все в руке — головками наружу.

— Выбирай! — протянул к нам руку Толька, между пальцев которого торчали одинаковые серные головки спичек…

Все мы вытащили коротко обломанные спички.

— А у тебя? — спросил Валька, заподозрив неладное.

— А у меня… — Толька занес руку за спину, Валька подскочил к нему — и у них началась борьба.

— Будет вам! — подбежали мы к ним с Левкой. — Хватит! Давайте играть.

Они поднялись с земли, отряхнулись.

— Бей! — сказал Валька. — Чёрт с тобой!

— То-то! — угрожающе проговорил Толька Тэрнэтэ, поваливший наземь соперника. — Наша взяла!..

Он подошел к черте, метнул плитку. Его «каретка», подпрыгнув возле самого кона, перелетела через бабки и ударилась о дерево, что росло у самого угла нашего дома.

— Теперь я! — обрадовался Валька. — Дай плитку!

— Не дам! — сказал Левка. — Надо иметь свою.

— И ты не дашь? — обратился ко мне Валька.

— Вон — бери Толькину, — сказал я, вспомнив, что Ленька Тэрнэтэ поставил Вальку «за мной», а он сейчас забыл об этом и вконец обнаглел.

— Бери! — хмуро проговорил Толька. — И ты промажешь!..

Валька сбегал за плиткой, вернулся, встал у черты и начал прицеливаться.

— Погоди! — крикнул Толька. — Неправильно они стоят. — И побежал к кону.

— Широко, что ли? — пожал плечами Левка. — Уже никак нельзя…

Толька Тэрнэтэ подбежал к бабкам и начал их собирать.

— Эй! — закричал Валька. — Чё ты делаешь?

— Счас! — махнул рукой Толька Тэрнэтэ, и мы не успели опомниться, как он собрал их с кона, сунул себе за пазуху, подобрал с земли копейки — и помчался стремглав к своему дому.

— Стой! — закричал Валька и пустился за ним вдогонку.

— Ну и пусть! — проговорил Левка. — Жулики они все, и с ними играть нельзя. Давай с тобой впростенок?..

— Подожди! — оборвал я его, следя за Валькой, который уже подбегал к «халупе» Тэрнэтэ.

Толька нырнул в дверь, а на пороге выросла грозная фигура Леньки — и Валька, словно наткнувшись на невидимую преграду, споткнулся на ровном месте, упал, поднялся на ноги — и скрылся в соседнем дворе.

— Ну, что, будем играть? — переспросил меня Левка.

— Нет, — сказал я. — В другой раз…

— Пойду к своим ребятам, в старый дом, — сказал я матери, уложив бабки и плитку под стол. — Прогуляюсь…

— Сходи, только к обеду возвращайся.

— К обеду?

— Ну да, — сказала мать. — А вечером будем собираться на дачу.

До обеда оставалось времени на так уж много и я, поразмыслив, остался дома, снял с полки книжку, глянул на обложку: «Путешествие Гулливера»… Читал. Еще с Тамаркой Цветковой начинали читать — и она, не дослушав до конца, замуж за меня собралась: глупая девчонка!.. И еще вдруг вспомнилась Леля. Что она сейчас делает? Сидит у окна?.. Нет, все-таки я сбегаю на минутку к ребятам. Матери ничего не скажу, вернусь к обеду…

— Я пошел, мам, погуляю немножко.

— Ну, иди-иди! Такая погода — чего дома сидеть?..

И вот он — наш старый каменный дом с подъездом! Я даже не заметил, как добежал до него. Но что-то держит меня, не дает мне легко и свободно войти в подъезд. Словно я в чем-то виноват перед этим домом и ребятами, которые уже не ждут меня во дворе, заняты своими делами и живут теперь отдельно от меня. У меня защипало в горле, я перешел на ту сторону, чтоб немного успокоиться, и стал прогуливаться по правому порядку домов с затаенной мыслью, что вдруг увидит меня в окно Леля, выбежит на улицу: «Гошка пришел!..»

Но проходили тягостные минуты, никто не попался мне навстречу из знакомых ребят, никто не окликнул меня, и, набравшись духу, я вошел во двор нашего старого дома. Огляделся: все здесь, как было «при мне», и все-таки не так. Я уже смотрел на все сторонними глазами и не мог увидеть тот мир, в котором когда-то (а ведь только вчера!) жил и радовался каждому мгновенью, был свой среди своих…

Вышла дворничиха тетя Дуся.