«И вновь я возвращаюсь…» - страница 14

На берегу озера они простояли недолго, да и то потому лишь, что Пржевальский не смог удержаться и не поохотиться. Это озеро — единственный водный оазис среди иссушенных морозом и солнцем степей Монголии. Великое множество птиц оседало здесь по пути своего перелета. Кого только не встретишь в этих местах: гуси, лебеди, утки, чайки, бакланы, журавли, цапли, шилоклювки и колпицы. Сто тридцать различных птиц добыто здесь для коллекции.

Но охота охотой, а исследования Пржевальский ведет неустанно. На всем пути он делает глазомерную съемку местности, снимает на карту малоизвестную для европейцев страну. И дальше к берегам Желтой реки, вьющейся вдоль южных границ Гоби, ведет их путь.

Трудно же было ему все это время работать… Люди, встречавшиеся по дороге, с подозрением присматривались к пришельцам, мешали проводить глазомерную съемку в открытую. Буссоль приходилось прятать или выдавать за обыкновенный бинокль. Николай Михайлович пробовал даже торговать всевозможными мелочами, прихваченными из Пекина, но вскоре бросил это занятие, убедившись в том, что только теряет и время и деньги.

Нужной дороги, несмотря на разрешение к путешествию, им тоже никто не показывал. Так и шли, сами на себя полагаясь.

По пути к верховьям Желтой реки караван снова завернул в чайный Калган, где Пржевальского ждали два забайкальских казака, присланных из Урги, чтобы сменить уставших товарищей. Пройдет время, и Пржевальский испытает, поймет, как это важно, чтобы в пути рядом были верные товарищи, безропотно делящие любые тяготы походной жизни, бесстрашно встающие рядом в минуту опасности, разделяющие вместе с ним страдания от жажды и голода, изнуряющей жары и сковывающего движения холода и готовые, если понадобится, умереть за него. Но нужно время, чтобы узнать человека и понять, какой из него получится спутник.

Написаны и отправлены последние письма на родину. Теперь после Калгана не скоро предоставится такая возможность. Пополнены запасы съестного. И снова дорога.

Что может быть лучше дороги, ведущей в неизвестные страны, ведущей к открытиям!

Караван шел к Желтой реке, избегая селений, жители которых, как путешественники уже убедились, были столь же любопытны, сколь подозрительны и недоверчивы. И вновь, чтобы избежать однообразных расспросов и скрыть истинные — исследовательские — цели путешествия, Пржевальский с неохотой развязывает тюки с остатками товаров, приобретенных в Пекине, и выдает себя за купца. А что еще остается делать в таком положении?

Торговля же у него опять плохо идет, хотя один из казаков и изощряется как примерный приказчик, продавая товары в четверть настоящей цены. Покупатель придирчив, прижимист: одному нужен был для чего-то магнит, другому — игрушки, третьему — медвежья желчь и лечебные снадобья. И в результате, поторговавшись не менее часа, все трое ушли, ничего не купив.

Пржевальский сердится, нервничает и, потеряв остатки терпения, решительно прикрывает лавочку. Лучше чем так-то мучиться, выдать себя за чиновника, странствующего без каких-либо конкретных целей, просто ради удовлетворения своего любопытства. Очень уж не правилось ему играть неподходящую роль.

Как же легко и свободно он себя сразу почувствовал! Не любил, да и не умел он притворствовать.

Однако еще одну роль пришлось все же сыграть, хотя и против желания и ожидания. Заметив, что Пржевальский собирает всякие травы, местные жители тотчас стали стекаться к нему, требуя излечения от всевозможных болезней или, на худой конец, чтобы он раскрыл какие-нибудь из врачебных секретов.

Никакие увещевания и объяснения не помогали, и Пржевальский, раскрыв походную аптечку, как мог пользовал своих пациентов.

Караван продвигался вперед с огромным трудом. И дело даже не в том, что наступили жаркие месяцы, солнце раскалило землю, еще не успевшую покрыться свежей травой, и путникам пришлось держаться ближе к колодцам и, значит, к селениям, а в том, что люди в этих селениях встречали их настороженно, враждебно даже. Просто оттого, что не видали никогда европейцев. Показывая дорогу, старались нарочно запутать и часто показывали в сторону, противоположную нужной. А дорог протоптало великое множество, и все они, пересекаясь, вели неизвестно куда.