Ich hatt' einen Kameraden (У меня был товарищ) - страница 18
- Как скажешь, Фридрих, как скажешь...
Судьба...
Судьба это суд Божий - говорят одни. Другие говорят, что судьба в руках человека. Третьи говорят, что судьбы нет. Четвертые, уверены в том, что судьба предопределена.
Кто из них прав?
Люди спорят об этом веками, совершенно не понимая одной простой вещи.
Судьба это песчинка, проникшая через воздушный фильтр танкового мотора.
А еще судьба - это недрогнувшая рука безымянного красноармейца, влепившего из дота бронебойно-зажигательную пулю в бочку с бензином. И тылы 11 танковой дивизии, растянувшись на шестьдесят километров, намертво забили единственную дорогу через Крыстонополь.
Каждый из нас чья-то судьба.
Малые песчинки ломали немецкий двигатель "Барбароссы".
Макс сидел на своем месте заряжающего и грустил. Вот уже час они тряслись сначала через переправу, потом по пыльным дорогам, а ни выстрела, ни обзора. Только сидеть и ждать. И чего там происходит?
В смотровую щель видно немного - только пыль от впереди идущего танка. И даже не поговорить ни с кем. Да, вот так. Внутренняя связь в "Т-4" полагалась лишь командиру, наводчику, водителю и радисту. А заряжающий лишь жестами командира пользовался.
Не, ну можно было высунуться из бортового люка... Но опять - пыль, пыль, пыль...
Скучно! Макс даже умудрился задремать под рев 'Майбаха'. Еще бы! Не спать уже сутки...
- А? - очнулся он от внезапно рухнувшей тишины.
- А... Приехали! - засмеялся командир. - Господа, следующая станция Лемберг!
Макс вылез, наконец, из вонючей башни любимого своего Т-4.
Тихий западно-украинский городок горел. Бой был, похоже, серьезный. Пехота возилась долго - танки пошли в прорыв лишь в час дня. И вот он - первый вражеский город, в который вошел победителем Макс.
Первый, но не последний!
- Сладок запах победы? - улыбнулся ему обергефрайтер Клаус Мюллер - механик-водитель высочайшего класса. Он прошел и Польшу, и Западную кампанию, и Югославию. Макс ему отчаянно завидовал. Еще бы!
- Покурим? - танкисты расселись кружком. Один Макс остался стоять, разглядывая, как пленные русские стаскивали в кучу трупы своих погибших товарищей.
- Эй, Макс! Еще успеешь наглядеться на них! Вся жизнь впереди! - засмеялись камрады.
- По машинам! - подбежал командир танка, унтерфельдфебель Вилли Брандт. - Идем на юго-запад.
- В бой? - Макса почему-то едва затрясло. И хотя он пытался скрыть дрожь, командир все-таки ее заметил.
- Дыши глубже, парень!
Все-таки жаль, что ни черта не видно с места заряжающего. Куда, что, как?
Всего через полчаса танк вдруг как-то странно затарахтел, дернулся, взревел и заглох.
- Коробка передач, командир!
- Черт бы ее побрал... - ругнулся командир. И стал вызывать отделение ремонтников. А Макс, мягко говоря, расстроился. Он уже предвкушал бой всем телом, разминая руки, чтобы без передышки и сбоя подавать снаряды.
- Выходим... - буркнул командир по внутренней связи. - Ремонтники будут неизвестно когда. Танк Пабста тоже встал. И тоже что-то с коробкой. С ним разберутся - к нам поскачут. Пистолеты наготове. Русская деревня рядом.
По одному они покинули танк. Клаус тут же полез смотреть двигатель.
- Так и есть! - через непродолжительное время воскликнул он. - Зубцы шестерней полетели к чертовой матери!
Чумазый как черт, он спрыгнул на землю.
- Смотрите! Русские!
От деревни, утопавшей в зелени, шла толпа. Впереди шагал важный мужик, почему-то с цветами.
Танкисты схватились за свои пистолеты-пулеметы.
- Нет. Нет! Вы не стрелять нас! Мы вас кушать! - на ломаном немецком произнес мужик.
Из толпы выбежала девушка с букетом цветов, подбежала к самому высокому из экипажа - наводчику Отто Кёлеру - и чмокнула его в щеку. Рыжий Отто немедленно покраснел, но букет взял.
А Брандт, вполголоса, сказал:
- Что значит 'мы вас кушать'? Мы в сказке братьев Гримм?
- По-моему, он нас хочет пригласить пожрать, командир. Пойдем, а? Смотри, какие тут девушки... - водитель подмигнул одной красавице.