Исихазм для современников - страница 7

Божество есть простое Единое, пресущественное, и столь же незыблемо – Троица. Душа, или ум (ибо она есть ум и, вообще, ум есть душа), слово и дух преестественно составляют единое и представляют нам истинное подобие Триипостасного Единого Божества. Это может быть не иначе как через созерцание преестественной Троичной Единицы, ибо Она создала душу такой. Она же и возводит ее к этому подобию из отпадения в мышление и страсти, и без созерцания Единого душе невозможно достигнуть этого.

Нам подобает быть деятельными в стяжании добродетелей, чтобы стать безстрастными, а также и созерцательными по отношению к Истине, делаясь боговидными. Необходимо всеми силами служить Богу, превосходящему все, и, стремясь стать богами по положению, быть ими по подобию Божественному первообразу. Следовательно, следует всячески стараться прийти к созерцанию премирного Единого, и всецело устремиться к Нему всем сердцем и душой и стяжать в себе Любовь к премирному простейшему Богу. Таким образом мы всегда будем в безвидном цельном устроении, восходя в Любви и единовидно соединяясь собственным единением в себе с Единым превыше всякого единения.

Никакой ум не в состоянии сделать началом премирное Единое и от Него переходить на многое, но, напротив, из многого он восходит к Нему и собирается в Нем. Здесь необходимо уму собрать себя из множества помышлений и привязанностей, сделав конечной целью премирное и верховное Единое. Так как Единица преестественна, то ум преестественно находит в Ней завершение своего исхода из многого разделения в своем мышлении.

Так как ум от начала наделен мышлением, а премирное Единое само по себе непостижимо и недоступно, то склонность ума невольно направляется ко многому, теряясь в безчисленных помышлениях. Не будучи в состоянии бездействовать от мышления, ум также не имеет силы мгновенно объять и постичь верховное и премирное Единое. Устремляясь к Нему, он собирается из рассеяния во многих мысленных разделениях, чтобы узреть преестественное и пресущественное Единое как бы в зеркале, как свойственно сверхъестественному быть видимым тому уму, который стал единовидным. Тогда ум, неизреченно узрев источник и происхождение всех благ и красот и насладившись пресущественным Единым, может обратиться к умозаключениям и словесным определениям о Нем, чтобы составить себе представление о Боге.

Для восхождения к Единому ум стремится избрать в своей деятельности устойчивость и цельность, но узнает, что нечто препятствует ему и отклоняет от созерцания красоты Единого. Отсюда он познает омрачение страстей и помыслов, и озарение чистого сердца, а также может увидеть, как в зеркале, Истину, как Она есть. Такой ум становится причастником Небесных видений, постигает Божественное чувство единения с простым Единым. Тогда для него не будет тайной – растет ли он или идет к умалению, и ясно уразумевает, какова цель истинного безмолвия и затвора.

Избирая в своем подвижничестве безмолвие, ум, или око души, восходит от уединенной молитвы к созерцанию и достижению истинно Сущего, к непосредственому вкушению Небесного, восхищению и обогащению до безконечности присносущим Богом. Затем, с течением времени, ум удостаивается и восхищения от земли, когда он прочно утвердился в нетварном свете, достигая безстрастия к здешнему, вследствие обладания Сущим превыше ума. Если ум, перешедший от деяния, то есть, молитвы, устанавливается в том, что превосходит все существа, и научается пребывать в той высочайшей Божественной сокровенности, которая превыше всего постижимого чувством и умом, то это есть лучшее его обретение и созерцание.

Ум должен всячески стремиться к лучшему, чтобы не только вкусить его, но и испытать на опыте превосходящее ум изменение и преображение. Когда же на него нападает густой туман омрачающего мышления, вселяющий в ум небрежность к созерцанию, тогда нам следует деятельно побуждать себя к покаянным молитвам в смиренном сердце. Когда же отступит мысленное омрачение пред силой молитвы и покаянных слез, тогда опять, вследствие покаяния, оживает в сердце умный свет, потому что ум имеет прекрасное свойство созерцать не только невидимое для многих, но и неизследимое и не постижимое, то есть, Бога.