|
| He was a disposer of men: he was polished, luxurious, and happy-at their cost. | Он вершил судьбами людей: это за их счет он был вылощен и окружен роскошью и - счастлив. |
| He lived in eminent self-content, as one lying on soft cloud, lapt in sunshine. | Он жил упоенный собою, словно возлежа на пуховом облаке, нежась в лучах солнца. |
| Nor Jove, nor Apollo, cast eye upon the maids of earth with cooler fire of selection, or pursued them in the covert with more sacred impunity. | Ни Зевс, ни Аполлон не выбирали себе девушек на земле столь пристально и бесстрастно, не преследовали их столь безнаказанно, приняв чужое обличье, и не были окружены в их глазах таким ореолом. |
| And he enjoyed his reputation for virtue as something additional. | Сама репутация праведника становилась для него еще одним источником наслаждения. |
| Stolen fruits are said to be sweet; undeserved rewards are exquisite. | Говорят, что запретный плод сладок; а что может сравниться со сладостью незаслуженной награды! |
| The best of it was, that Adrian made no pretences. | Главное, Адриену вовсе не надо было для этого притворяться. |
| He did not solicit the favourable judgment of the world. | Он нисколько не заботился о том, чтобы снискать расположение света. |
| Nature and he attempted no other concealment than the ordinary mask men wear. | Не делая никаких усилий, чтобы что-то скрывать, и природа, и он сам удовлетворялись той привычной маской, которую носят все. |
| And yet the world would proclaim him moral, as well as wise, and the pleasing converse every way of his disgraced cousin Austin. | И, однако, общество провозгласило его человеком высоконравственным и мудрым и во всех отношениях являющим приятную противоположность опозорившему себя кузену Остину. |
| In a word, Adrian Harley had mastered his philosophy at the early age of one-and-twenty. | Словом, Адриен Харли утвердился в своей жизненной философии, когда ему был всего лишь двадцать один год. |
| Many would be glad to say the same at that age twice-told: they carry in their breasts a burden with which Adrian's was not loaded. | Многие рады были бы сказать о себе такое и в сорок два, ибо отягчены бременем, от которого Адриен был начисто избавлен. |
| Mrs. Doria was nearly right about his heart. | Миссис Дорайя была, пожалуй, права в том, что говорила о его сердце. |
| A singular mishap (at his birth, possibly, or before it) had unseated that organ, and shaken it down to his stomach, where it was a much lighter, nay, an inspiring weight, and encouraged him merrily onward. | Некая несчастная случайность, имевшая место во время родов, а, быть может, еще и в материнской утробе, переместила в нем этот орган несколько ниже, расположив его в животе, где ему стало значительно легче; больше того, легкостью своей оно как бы окрыляло его шаги. |
| Throned there it looked on little that did not arrive to gratify it. | Это необычное обстоятельство приносило мудрому юноше свои особые радости. |
| Already that region was a trifle prominent in the person of the wise youth, and carried, as it were, the flag of his philosophical tenets in front of him. | Живот его уже хотел обрести округлость, позволявшую в известной мере судить о его вкусах и убеждениях. |
| He was charming after dinner, with men or with women: delightfully sarcastic: perhaps a little too unscrupulous in his moral tone, but that his moral reputation belied him, and it must be set down to generosity of disposition. | Он бывал обаятелен после обеда, будь то среди мужчин или женщин; язвительность его всех восхищала; может быть, в вопросах нравственных он и не был особенно щепетилен, но установившаяся за ним высокая репутация прикрывала сей недостаток, и все, что он говорил, воспринималось в свете приписанного ему благородства его натуры. |
| Such was Adrian Harley, another of Sir Austin's intellectual favourites, chosen from mankind to superintend the education of his son at Raynham. | Таков был Адриен Харли, другой любимый собеседник сэра Остина, тот, кого он выбрал из всего человечества, чтобы сделать воспитателем своего сына в Рейнеме. |
| Adrian had been destined for the Church. |