Испытание „Словом…“ - страница 9

(5, 191) Примеры напоминали соответствующие места текста «Слова…»: «иже истягну умь крепостию своею и поостри сердца своего мужеством», «комони ржуть за Сулою, звенит слава в Киеве; трубы трубять в Новеграде, стоять стязи в Путивле!», «сведоми къмети, под трубами повити, под шеломы възлелеяни, конець копия въскормлени», «а всядем, братие, на свои бръзыя комони, да позрим синего Дону». Соответствий было много. Но вот что удивляет и сейчас: «Сказание» известно в десятках списков, повторяющих друг друга, тогда как «Задонщина» — только в шести и каждый отличается от другого не только объёмом, но и переработкой соответствующих мест «Слова…». Почему? Разве у них были разные авторы? Или автор каждый раз записывал своё произведение по-новому и перед нами остатки шести вариантов?

И это не всё. Загадки «Задонщины» не легче загадок «Слова…». Вот, например. Неведомый автор «Слова…» начинал своё произведение с упоминания Бояна, своего предшественника, который пел «старому Ярославу, храброму Мстиславу, иже зареза Редедю предъ пьлкы касожьскыми, красному Роману Святъславличю. Боян… своя вещиа пръсты на живая струны въскладаше; они же сами княземъ славу рокотаху». Здесь всё понятно: древний певец, перечень князей, умелые пальцы. Автор «Задонщины» переделал Бояна «Слова…» в «вещанного боярина, горазна гудца в Киеве», который «воскладаша горазная своя персты на живыя струны». Но вот пел он, если верить «Задонщине», совсем не тем князьям: «…первому князю киевскому Игорю Бяриковичю (по другим вариантам — Игорю Рюриковичю, Рурику), и великому князю Владимеру Всеславьевичю (по другим вариантам — Владимеру Святославичю, Святославу Ярославичю) киевскому, и великому князю Ярославу Владимеровичю».

Как возник этот перечень князей? Откуда он попал в «Задонщину», если его не было в «Слове…»? А может быть, в каком-то списке «Слова…» был именно этот перечень? И тот список, что мы знаем по изданию 1800 года, кем-то в свою очередь правлен? Именно так считает, например, Н.И. Гаген-Торн.

Другой вопрос, сразу же встававший перед исследователями «Задонщины»,— вопрос о её авторе — в свою очередь возбудил интерес и попытки определить автора «Слова…». Если «Сказание о Мамаевом побоище» считалось творением рязанского архиерея Софония, жившего в конце XV века, то «Задонщина» и здесь внесла свои поправки. В заголовках двух её списков прямо указывалось, что сочинение это принадлежит «Софонию старцу рязанцу» или же просто «Сафону резанцу», а не «иерею Софонию». Так исправлялось имя и подтверждалось рязанское происхождение автора.

Однако был ли Софоний автором «Задонщины»? В трёх из пяти списков этого произведения автор почему-то заявлял, что он в противоположность Бояну (или продолжая его традицию) помянет… этого самого «резанца Софония»! Зачем? Утверждая преемственность? Тогда получалось, что Софоний написал совсем не «Задонщину», а какое-то другое произведение, вероятнее всего то, которому «Задонщина» подражает, — «Слово о полку Игореве»! Может быть, автор «Задонщины» имел в своём распоряжении какой-то более полный текст «Слова…», чем тот, что был издан в 1800 году, и там сохранилось имя его автора — рязанца Софония?

Ситуация ещё более усложнилась, когда один из исследователей древнерусской литературы, В.Ф. Ржига, попытался собрать все имеющиеся сведения о Софонии. Готовя к изданию тексты «Задонщины», «Сказания о Мамаевом побоище» и летописной повести о битве на Дону, учёный отметил любопытную деталь. Великий князь рязанский Олег Иванович, наделяемый летописцем самыми бранными эпитетами, именуемый постоянно изменником за сношения с Мамаем и великим князем литовским Ольгердом, обо всех этих переговорах и подготовке Мамая к походу извещал… московского князя Дмитрия Ивановича Донского! Больше того, он прямо указывал, где именно стоят татары и куда они пойдут далее. Известие это передал кто-то, прибывший от Олега. Но кого мог послать Олег с известием, которое могло стоить ему не только княжества, но и головы?

Ответ В.Ф. Ржига обнаружил в единственном списке Тверской летописи. Под 6888 (1380) годом значилось следующее: «А се писание Софониа рязанца… на похвалу великому князю Дмитрию Ивановичю и брату его Володимеру Андреевичю. Ведомо ли вам, рускым государям, царь Мамай пришёл из Заволжиа, стал на Воронеже, а всем своим улусом не велел хлеба пахать, а ведомо мое таково, что хощет ити на Русь, и вы бы, государи, послали его пообыскать, тут ли он стоит, где его мне поведали».