Исторический капитализм. Капиталистическая цивилизация - страница 3

, призванного блокировать возникновение рынка рабочей силы.

Иными словами, теория капитализма Маркса разрабатывалась им на основе осмысления такого периода, который не был капиталистическим в строгом смысле слова. Отсюда — ряд ошибочных выводов Маркса, его установки на революционные изменения, но в то же время — его методологический холизм. Однако эпоха «капиталистического предкапитализма» ушла, и марксизм Маркса остался одним из самых заметных памятников — не только капитализму, но и этой эпохе. В известном смысле, теоретико-методологически Маркс пришёл слишком рано и в то же время слишком поздно. Он попал в ту же ловушку, что и Мальтус, сформулировав некие долгосрочные закономерности на основе таких среднесрочных закономерностей, которые к моменту их фиксации уже затухли. Это — помимо того, что Маркс порой видел капиталистические тенденции в том, что на самом деле было результатом взаимодействия капитализма и антикапитализма. Впрочем, и Валлерстайн порой совершает аналогичные зеркальные ошибки, определяя в качестве содержательно капиталистического нечто, таковым не являющееся.

В свою очередь, И. Валлерстайн пишет «на выходе» западного общества из «реального» (или, выражаясь валлерстайновским языком, «исторического») капитализма. «На выходе» не означает ни того, что капитализм умрёт завтра, ни того, что с капитализмом умрёт современный Запад, который, впрочем, уже в значительной степени превратился не только в постзападное, но и в постхристианское общество. В конце XX в. возникла научно-техническая (информационная) система производительных сил. И хотя она не вытеснила индустриальную, а надстроилась над ней, хотя восторги по поводу возможностей «новой экономики» оказались во многом преждевременными, сам факт существования если не пост-, то гипериндустриального производства, в котором невещественные («нематериальные»), информационные факторы господствуют над вещественными, крайне важен. Научно-техническая система производительных сил, снимая главное — социоэкзистенциальное, моторно-историческое — противоречие капитализма, противоречие между субстанцией и функцией, ставит под угрозу основные институты и ценности капитализма: частную собственность, национальное государство, гражданское общество, privacy и т. д.[4]

Маркс и Валлерстайн с разных концов замыкают эпоху, начавшуюся революцией 1848 г. и окончившуюся — нет, не «всемирной революцией 1968 г., о которой пишет Валлерстайн, а всемирной/глобальной неолиберальной контрреволюцией 1980-хгодов; новолевая «революция 1968–1971 гг., завершившая «длинные шестидесятые» (1958–1973 гг.), была если не репетицией неолиберальной, неоправой контрреволюции, то прологом к ней. По-видимому, симметричность времебытия двух этих учёных обусловила определённое типологическое, по принципу конструкции, сходство двух попыток создания ни много, ни мало альтернативной системы рационального знания. Конечно же, есть и различия. Маркс опирался на английскую, французскую и немецкую традиции, прежде всего — на немецкую теоретическую. За плечами Валлерстайна англосаксонский прагматизм и отчасти школа «Анналов»; обе эти традиции далеки от утончённой теории[5], а потому я отдаю предпочтение попытке Маркса как более общей фундаментальной, комплексной, внутренне логичной и содержательной. По сравнению с ней мир-системная перспектива кажется мне упрощённой, менее многомерной и, пожалуй, более сырой — но это особая тема. Это, однако, ни в коей мере не умаляет значение интеллектуальных достижений И. Валлерстайн как учёного. В том, что в конце XX в. мы смотрим на мир по-новому, есть его заслуга — и немалая.

Ещё одно различие между ситуациями Валлерстайна и Маркса заключается в том, что последний в своём времени, в XIX в. в интеллектуальном, теоретическом плане, по сути, остался одиночной. Запад вползал в капитализм, и чем дальше, тем больше реальность, обусловленные ею практические задачи благоприятствовали укреплению частно-суммарной дисциплинарной сетки рационального знания, практически не оставляя места альтернативным подходам с мощным потенциалом принципов целостности и историзма. Выработанный в XX в. в СССР как альтернатива «буржуазной науке», исторический материализм по принципу конструкции носил холистский характер. Однако его функционирование в качестве элемента власти-знания, догматизм и ряд других черт не позволили в целом реализовать холистский потенциал (хотя ряд блестящих достижений несомненен, достаточно вспомнить В.В. Крылова, А.А. Зиновьева и др.). Вернёмся, однако, к И. Валлерстайну.