Исторический очерк: Никита Хрущев, Доклад на закрытом заседании XX Съезда КПСС - страница 8
. Хрущеву удалось навязать свою волю: Замбровский не только не был избран первым секретарем, но был вынужден выйти из состава руководства партии в июле 1963 года, — то есть тогда, когда Хрущев еще царствовал в Кремле.
Таким образом, все копии были сделаны с единственного экземпляра доклада, представленного центральному комитету польской компартии. Далее размножить документ не представляло никакой трудности. Доклад Хрущева на закрытом заседании явился одной из первых акций Самиздата в послесталинское время. В конце марта 1956 года доклад становится известным многочисленным кругам польских чиновников и партийных активистов, вокруг него разгорается полемика. Вскоре этот документ начинают продавать на черном рынке. Один американский покупатель смог приобрести его за сумму, не превышавшую триста долларов. По всей вероятности, никогда еще документ такой беспредельной исторической важности не был куплен за столь низкую цену! Это обстоятельство вызвало возмущение Хрущева, как свидетельствуют об этом его Воспоминания.
Что же собирались делать с этим докладом американцы после того, как он попал к ним в руки? Они начинают раздумывать об уместности его публикации. Именно в таком духе Болэн пишет 2 июня из Москвы: «Я прихожу к следующему выводу: если основная цель публикации заключается в том, чтобы поставить советских руководителей в неприятное положение, то я скорее склоняюсь к тому, чтобы этот текст не печатался»>{18}. Но его совет не был услышан. Этот доклад на закрытом заседании становится делом двух братьев: Аллена Даллеса, «шефа» ЦРУ, которое раздобыло его, и Джона Форстера Даллеса, шефа Государственного Департамента, который должен был опубликовать его>{19}.
4 июня Государственный Департамент печатает доклад Хрущева, который в тот же самый день полностью воспроизведен на страницах газеты «Нью-Йорк Таймс» и затем «Монд» — 6 июня. После этой публикации возникают два существенных вопроса:
1. Является ли этот документ подлинным?
2, Целиком ли он попал за границу?
Если на первый вопрос ответ давался более или менее утвердительный, то относительно второго возникали некоторые сомнения.
В коммунистическом мире, как и в мире ему противостоящем, история фальшивок не нова: она начинается после революции 1917 года и продолжается до конца пятидесятых годов: еще при жизни Сталина появились такие книги, как «Дневник Литвинова» или «Мой дядя Иосиф» Буду Сванидзе, некой выдуманной личности, которую выдавали за племянника Сталина. Но всякий раз эти фальшивки были разоблачены компетентными историками. В случае же с докладом Хрущева на закрытом заседании ни один специалист по коммунистическому движению не подверг сомнению подлинность этого доклада! Кстати, совсем иначе обстояло с первым томом Воспоминаний самого Хрущева: журналист Виктор Зорза заподозрил американцев в том, что они сфабриковали эту книгу, тогда как Леонард Шапиро и Тибор Самюэли скорее склонялись к тому, что этот том сфабрикован КГБ.
Советские руководители и западные коммунисты, разумеется, не могли встать на позицию невозмутимых историков. Хрущев дает некоторые объяснения по этому поводу в своих Воспоминаниях: «Вот таким образом, через Польшу, доклад в конце концов был опубликован. Но мы не стали подтверждать его подлинность. Я помню, что на вопрос журналистов: „Что вы можете сказать по поводу доклада, который вам приписывают?“, у меня вошло в привычку отвечать, что я об этом ничего не знаю и что они должны обратиться к Аллену Даллесу, то есть к американской разведке»>{20}. Но в беседах с Болэном советские руководители были менее категоричны. 14 июня — то есть десять дней спустя после публикации доклада — американский посол обратился с рядом вопросов к Молотову и Маленкову: «Они отвечали, улыбаясь, что тот вариант доклада, который имел хождение за границей, был неточен»>{21}. На следующий день Болэн обратился с тем же самым вопросом к Хрущеву, тот заявил, что «… те переводы, которые напечатаны за границей, не соответствуют действительности», и добавил, что он еще не читал перевод, опубликованный Государственным Департаментом, поскольку «потребовалась большая переводная работа на русский язык», а затем сменил тему разговора