Истории без любви - страница 10

Это был удивительный разговор по своей кажущейся простоте, неожиданности вопросов и реакции академика. Очевидно, поэтому спустя пятнадцать лет Назаренко помнит его во всех подробностях.

Во-первых, Патон без обиняков спросил, не хочет ли старший лаборант О. Назаренко перейти в Институт электросварки. Дело они начинают новое, работа предстоит трудная, но заманчивая. И затем очень подробно рассказал, чем придется заниматься ему, Олегу Назаренко, если он ответит согласием. Говорил академик неторопливо, перемежая речь шутками и сочными выражениями. Так что Олег в одном месте не удержался и, забыв, где находится, откровенно и весело захохотал. Но когда Борис Евгеньевич кончил и прямо, резко спросил: «Ну, так как, идете к нам?.. Тогда пишите заявление. Вот вам бумага», — Назаренко растерялся.

Через пятнадцать лет Олег Кузьмич рассказывал: «Понимаете, я к тому времени уже почувствовал вкус «медвежьего мяса». Опубликовал две неплохие работы, нащупал реальную тему для диссертации... А тут все круто меняется. Практически опять начинать с нуля...» Он тогда не удержался, без обиняков сказал:

— Я хочу у вас за три года сделать диссертацию. Будет ли у меня самостоятельная тема и возможности?

— Пожалуйста. Сколько угодно. Энергичных, ищущих людей мы только приветствуем. Действуйте.

Уже пожимая при прощании руку, академик вдруг оглядел рослую, мускулистую фигуру собеседника и неожиданно спросил, каким спортом занимается Назаренко.

— Вообще-то, академической греблей. (О том, что экипаж их восьмерки выиграл чемпионат Украины, Назаренко промолчал).

Λ Патон в тон ему ответил:

— Вообще-то, это хорошо. Я за то, чтобы ученые интенсивнее занимались спортом.

— Почему, Борис Евгеньевич?

— Наука требует немало физического здоровья и предполагает длительные перегрузки. Да вы это сами скоро узнаете...

Действительно, скоро Назаренко все это узнал сам. Работа, которой он начал заниматься, пошла в таком темпе, что напоминала затяжной спурт их восьмерки.

Только финишный рывок гребцов длится десяток секунд, а здесь все растянулось на месяцы, хотя счет времени тоже был очень жестким. В тот период месячные планы инженеров и научных сотрудников их отдела Патон проверял лично. Объяснял он это так: «Каждый ведет наступление на узком участке фронта. Каждому выделена полоса для боя. Остановка одного вызовет срыв работы всех».

Для чего понадобился академику столь напряженный режим работы целого отдела? Что лежало в основе подобной гонки?

Назаренко отвечает одним словом — «предвидение». Уже вошло в сознание человечества русское слово «спутник». Уже фотографии симпатичной дворняги Лайки обошли первые полосы всех газет мира. И в подмосковном небе отрабатывал действия в невесомости вместе со своими товарищами старший лейтенант авиации Юрий Гагарин. Надвигалась эпоха космических исследований, и наиболее прозорливые уже чувствовали ее дыхание. Но до полета «Союза-6», когда была проведена сварка в космосе, еще оставалось целое десятилетие. Академик и сам не знал точно, когда свершится этот первый в истории сварки эксперимент. Но если бы знал, то ответил бы так: «До полета «Союза-6» остается всего десять лет».

Назаренко впервые столкнулся с большим планомерным исследовательским поиском, принял в нем деятельное участие и увидел, ощутил то, о чем столько раз читал, что было предметом постоянных споров в студенческой компании, — интуицию ученого, опережающую время и возможности техники.

Молодой исследователь неожиданно для самого себя оказался противником этого предвидения. Академик поставил перед ним задачу: с помощью электроннолучевой пушки попытаться произвести сварку в атмосфере.

В книгах Станислава Лема, которыми тогда зачитывалась молодежь патоновского центра, автоматы сшивали в космосе огромные межпланетные станции. Но одно дело читать об этом в научно-фантастических романах, а другое — воплощать эту мечту не завтра, а сегодня же, сию минуту, в реальный металл.

Тогда Назаренко возразил академику, что сварка вне вакуума невозможна. Пучок электронов рассеется, и не имеет смысла даже пробовать. Научный сотрудник был специалистом в этой области, академик — нет, и в трудном длительном разговоре верх тогда одержал он, Назаренко. Но эта победа оказалась и поражением. Потому что знание одной узкой области заслонило перед Олегом перспективу...