Истории без любви - страница 38

— Я слышал иное. Шеф хочет, чтобы ты постиг проблему в целом...

— Женя, я тоже это слышал. В последнее время я только подобное и слышу: объемность проблемы, комплексный подход, широкий научный поиск. А кто-нибудь спросил, есть ли у меня желание? Или достаточно, как морковку, выдернуть из одной грядки и высадить в другую, и будет повышенный урожай? А я не корнеплод. У меня тоже есть мысли, желания, настроения. Я привык к своей грядке, могу и на ней не испортить процент урожайности...

По узкому проходу «Кулинарного комплекса» с подносом в руках пробирался Шеф. Дымилась в тарелке темно-вишневая солянка и с постным достоинством возлежал среди сложного гарнира подрумяненный эскалоп. Шеф направился к их столику, но, увидев плотно приставленные стулья, прошествовал дальше, лишь кивнув сотрудникам головой. Неприкосновенность беседы в «комплексе» соблюдалась свято. Проводив взглядом фигуру зав. отделом, Белогуренко заметил:

— Что ж, Женя, как говорит Николай Озеров: мы исчерпали свое время. Пора! Резюме будет кратким и обнадеживающим. Первое. У тебя все утрясется, поскольку ситуация задела конкретно не только некоего младшего сотрудника, но и отдел и даже институт. Честь мундира, так сказать. А мундир во все эпохи исторического развития — вещь неприкосновенная. Тем более работа твоя стоящая. Одним словом, поменьше романтики, побольше здравого смысла... Второе. Поскольку я старался отвлечь тебя от грустных мыслей и вселить заряд бодрости, исповедь мою считать недействительной и не придавать ей значения. Все образуется.

— Если бы... — пробурчал Дейнеко.

В динамике победно зарокотал марш Мендельсона. И умолк внезапно на середине такта, как только Василий и Надежда переступили порог обширного зала, устланного ковром. И лишь очутились они на этом ковре, как кто-то из ребят негромко сказал: «Сейчас Вася уже не человек, а брачующийся». Регистраторша, пожилая женщина с широкой лептой на мощной груди, набрала воздуху, чтобы начать свою торжественно-стандартную речь. Но сзади от избытка чувств громко всхлипнула будущая теща, за ней мать, потом старшая сестра. Василий сдернул темные очки и гневно обернулся назад. Всхлипы сразу затихли. А когда он вновь посмотрел на регистраторшу, у той от удивления вылетели из головы все много раз говоренные слова о счастье, совместной жизни, верности, испытаниях и бог знает еще о чем...

Вообще-то, жених был как все молодые люди, ежедневно стоявшие на этом ковре, иронически улыбающиеся в начале процедуры и робеющие после того, как сказано о долге, любви и обязанностях. Все было по форме. Черный костюм, массивные тупоносые туфли, ослепительная рубашка и модный галстук в косую бордовую полоску. Но вот глаза, большие серые глаза под светлыми бровями... Они были утомленными и красными. А воспаленные веки даже припухли. Когда жених и невеста вошли в зал, это не было заметно: массивные солнцезащитные очки закрывали глаза. Но теперь...

Регистраторша внимательно оглядела всех. В толпе гостей у многих мужчин глаза тоже были скрыты темными очками. «Пили они, что ли, беспробудно накануне? Наверное, мальчишник устроили...» Но нет. Все было вроде в порядке. Невеста смотрела серьезно, держа перед собой огромный букет алых гвоздик. И регистраторша, вздохнув, привычно начала речь...

Все было в порядке, хотя на собственную свадьбу старший инженер лаборатории контактно-стыковой сварки Василий Загадарчук чуть не опоздал. Времени едва хватало лишь на то, чтобы сбрить двухдневную щетину и облачиться в жениховские доспехи. Хорошо, ребята выручили: о букете для невесты позаботились. Накануне день действительно был бурным, а ночь еще более. Сильных ощущений хоть отбавляй...

Вчера всем, кто с утра был на сборочной площадке, стало ясно: дело идет к концу. Перед тем опробовали все узлы в отдельности. И теперь оставалось лишь соединить все вместе и наконец-то убедиться в жизнеспособности машины: может ли она сваривать трубы большого диаметра.

Решили пока не сообщать никому, что дело близится к завершению. Была пятница, погода стояла хорошая.