История Италии. Том II - страница 22
.
Неаполитанская монархия пала под ударами французских войск вскоре после того, как она вновь, в конце 1798 г., примкнула к антифранцузской коалиции, заключив союз с Россией и Англией. Начав боевые действия, неаполитанские войска во главе с австрийским генералом Макком вступили на территорию Римской республики и даже заняли на несколько дней Рим, где устроили страшный погром. Вскоре, однако, французская армия под командованием Шампионне перешла в наступление и добилась решающих успехов. В конце декабря, примерно через месяц после начала войны, неаполитанский король Фердинанд IV, королева Мария Каролина и двор бежали на английском корабле в Сицилию. Тем временем французы, отбросив королевские войска, подошли к Неаполю. После трехдневных кровопролитных боев с яростно сопротивлявшимся городским плебсом-лаццарони, среди которых были очень сильны монархические чувства, французские войска овладели столицей. Еще во время штурма группа республиканцев, захватившая господствующий над городом замок Сант-Эльмо, провозгласила там 22 января Неаполитанскую (или, иначе, Партенопейскую — по древнему названию Неаполя) республику.
В созданное в Неаполе временное республиканское правительство вошел ряд лучших представителей неаполитанской демократии, давно уже связавших свою судьбу с итальянским патриотическим движением: Карло Лауберг, который первоначально возглавил правительство (он вступил в Неаполь вместе с французской армией), Иньяцио Чиайя, Марио Пагано, Джузеппе Честари, Джузеппе Аббамонти и другие. Секретарем правительства стал француз Марк Антуан Жюльен, участвовавший во Французской революции, и затем в заговоре Бабефа, сторонник создания в Италии единой республики. Реальная власть в Неаполе также находилась в руках французов, однако, в отличие от других итальянских республик якобинцы, вошедшие в состав высших правительственных органов, пользовались благожелательным отношением генерала Шампионне, пока он не был отозван во Францию.
Республиканцы Неаполя развернули активную политическую деятельность. В клубах и патриотических залах сотни людей клялись «жить свободными или умереть»[86], республиканские газеты (среди них только самых значительных насчитывалось десять) стремились просветить народ, пропагандируя идеи политического равенства и демократии. Республиканцы Чиккони и Гуальцетти начали издавать две небольшие газеты на неаполитанском диалекте, чтобы довести республиканскую пропаганду до низов[87]. Эту же цель преследовали и авторы изданных тогда «для поучения народа» специальных катехизисов, предназначенных для чтения в школах и церквах и восхвалявшие народ и низы[88]. Стараясь расположить народ к революции и доказать, что она близка духу христианства, республиканские власти проповедовали, что в Евангелии Христос призывает к демократии[89].
Вскоре после провозглашения Неаполитанской республики из столицы во все концы страны выехали курьеры с красно-желто-голубыми кокардами — цветами новой республики, чтобы доставить в самые отдаленные углы первое «Воззвание» республиканского правительства, подписанное Лаубергом и Жюльеном, в котором говорилось об основании Неаполитанской республики, провозглашались принципы свободы, равенства и братства и содержался призыв создавать республиканские муниципалитеты и национальную гвардию. Вслед за тем в провинции отправились представители республиканского правительства, чтобы «демократизировать» города и селения. Как бы ни была важна деятельность республиканцев Неаполя, совершенно очевидно, что судьба республики в решающей степени зависела от того, как отнесется к ней крестьянство, составлявшее абсолютное большинство пятимиллионного населения страны. Между тем первые же шаги республики в провинции, самый процесс «демократизации» в той форме, какую он принял на Юге, неизбежно создавали для Неаполитанской республики исключительные трудности.
Почти повсюду, где были созданы республиканские муниципалитеты, господствующее положение в них заняла провинциальная буржуазия. Это были люди, которых на Юге называли «благородными» (