История Лейлы, сестры Ездры - страница 9

— Бывают такие дни, когда на сердце тяжело, — проговорила Лейла, стараясь подавить стоявший в горле ком.

— Лучше объясни, как вы узнаете, что мы приехали? Наша повозка никогда не въезжает в нижний город. Вы не можете услышать отсюда скрип колес, и на пустыре я никогда не вижу никого из вас. Но стоит нам подъехать, как вы уже тут как тут, и вопите, как греки.

Согдиам гордо кивнул.

— Это я знаю, а не остальные.

— Ты? А ты откуда знаешь?

— Это легко. Сегодня твой день, — заявил Согдиам как нечто очевидное.

— Да что ты такое говоришь? У меня нет никакого «дня». Я могла бы приехать вчера или завтра.

Согдиам засмеялся.

— Но приехала сегодня! Ты приезжаешь всегда в свой день.

— Дело ведь не только в дне, но и в часе…

— Никакой разницы, — заверил Согдиам. — Ты всегда приходишь в один и тот же час. Что? Ты сама не знаешь этого?

— Как сказать… Наверное, нет, — признала Лейла с удивлением.

— А вот я знаю. Утром просыпаюсь и знаю. А иногда вечером, когда ложусь спать. Тогда я говорю себе: «Завтра придет дама Лейла». И ты приходишь. Ездра тоже знает. Он как я.

Голосом, в котором сквозило куда более глубокое волнение, чем она хотела показать, Лейла спросила:

— Ты уверен? Он тебе сам говорил?

Мальчик весело хихикнул.

— А зачем ему говорить, Лейла. В тот день, когда ты приходишь, он моется в семи водах и чистит зубы известью, чтобы они были белее. И просит меня расчесать ему волосы. За все время, что ты приходишь, разве ты не заметила, каким красивым он тебя встречает?

Согдиам так зашелся от смеха, что захромал еще сильнее, еще более неуклюже. Лейла тоже захохотала, потешаясь над самой собой, чтобы скрыть свое волнение:

— Похоже, глаза мне даны не для того, чтобы видеть, Согдиам. Когда я прихожу, я только тем и занята, чтобы проследить, всего ли вам хватает, и, наверное, не очень наблюдательна.

Мальчик состроил гримасу, соглашаясь и признавая этот довод вполне уважительным.

Некоторое время они шли в молчании, пересекая улицы и проходя мимо тощих садов.

Разбросанные вдоль тропинок дома нижнего города были по большей части всего лишь лачугами из тростника и грязи. Иногда это были просто навесы без стен из грубо сплетенных пальмовых ветвей на шестах, которые назывались зорифами. Женщины, за туники которых цеплялись маленькие дети, хлопотали вокруг тщательно ухоженных очагов.

Несмотря на грязные улицы и зловонную воду, скапливавшуюся после дождей, Лейла всегда отказывалась приезжать сюда на упряжке. Резные скамьи с подушками, оправленные в серебро и бронзу ступицы колес стоили больше, чем сотня лачуг этого нищего скопления жилищ.

Время от времени их провожали пристальные взгляды. Всем было давно известно, кто такая эта юная красавица и куда она направляется в сопровождении мальчика, несущего тяжелую корзину. Мужчины и женщины неприкрыто восхищались ее тонкой туникой, элегантной прической, обтягивающими икры кожаными сандалиями с загнутыми кончиками. Даже походка ее отличалась от походки женщин нижнего города. Шаг ее был живее и легче, покачивание бедер наводило на мысль о танцах, празднествах, пирах, музыке и любовных песнях под покровом сумерек. Словом, просто о красоте и о множестве восхитительных вещей, из которых для иных состоял весь мир.

Сколь бы часто жителям нижнего города ни предоставлялась возможность увидеть Лейлу, они никогда не уставали от этого зрелища. Лейла была видением того, что навсегда было им недоступно.

Большинство из них никогда не заходили в город Сузы, откуда их безжалостно выгоняли солдаты. Тем более они и близко не подходили к Цитадели Суз. Они могли лишь различить крепостные стены и колоннаду Ападаны над крышами трущоб и прекрасные дома города с окружавшими их садами. Выделяясь на утреннем небе, Цитадель, казалось, парила вровень с лохматыми облаками, как и положено обиталищу богов и Царя царей.

Женщины и мужчины расспрашивали Согдиама, пытаясь выяснить, не живет ли дама «мудрого еврея», как они называли Ездру, в самой Цитадели. Согдиам так гордился подобным предположением, что подтверждал: да. Да, такая красавица, как Лейла, могла жить только в Цитадели!