История потерянной дружбы. Отношения Голландии со Швецией и Россией в 1714–1725 гг. - страница 72
. Проблемой было также нежелание властей провинции Голландия поддерживать посла, назначенного против их воли. Так, из-за противодействия голландских адмиралтейств дипломат не мог даже составить полное описание причиненного голландцам ущерба.
Однако в первые месяцы 1720 г. противодействие уменьшилось. Это было связано с проходившими зимой в Гааге переговорами о завершении формирования Четверного союза, т.е. о вступлении Республики вместе с Великобританией, Францией и Австрией в борьбу против Испании. Между тем скоро выяснилось, что Испания в военном отношении быстро слабела. Развернув в октябре 1719 г. наступление в Каталонии, франко-британские силы подошли к Барселоне. Одновременно в Галисии англичане овладели портовым городом Виго, а британские эскадры перерезали морские пути, соединявшие Испанию с ее американскими колониями. В середине ноября на Сицилии австрийцы принудили к капитуляции Мессину, которую удерживали испанские войска. Фактически это означало победу союзников, и король Испании не выдержал. 5 декабря кардиналу Джулио Альберони, одному из главных противников мира при испанском дворе, было приказано удалиться от государственных дел и в течение трех недель покинуть страну>{393}. Участники антииспанской коалиции согласились прекратить боевые действия лишь при условии, что Испания присоединится к Четверному союзу. Деваться испанцам было некуда — и 19 февраля 1720 г. они вступили в альянс, который по иронии судьбы был создан в первую очередь против них. Судя по всему, в Лондоне, Париже и Вене союз уже не считали исключительно антииспанским и конъюнктурным, а видели возможность сделать его основой новой системы международной безопасности>{394}.
С поражением Испании в войне участие голландцев в Четверном союзе перестало быть в глазах англичан делом таким уж срочным. Теперь, когда отпали прямые экономические и политические мотивы добиваться с Республикой дружбы, Лондон мог себе позволить отказаться от некоторых прежних обещаний. В свое время, летом 1718-го, дабы заманить Гаагу в альянс, ей предложили, чтобы возможными уступками Швеции в сфере торговли в равной мере пользовались и британские купцы, и голландские>{395}. Но полтора года спустя испанская угроза была устранена, а в Стокгольме тон, размер и ритм задавала британская скрипка. В обмен на поддержку со стороны англичан Швеция, как уже говорилось, отдала их королю как курфюрсту Ганноверскому Бремен и Верден, а британским подданным предоставила торговые привилегии, создавшие правовую основу для вытеснения их конкурентов-голландцев со шведского рынка. Ключевыми здесь были таможенные тарифы>{396}.
Амстердам, естественно, разразился протестами. Все это напомнило голландцам, как англичане подвели их в отношении торговли с испанскими владениями при заключении Утрехтского мира 1713 г., обеспечив себе монополию на перевозку рабов в американские колонии Испании. Теперь в утешение былым союзникам британский посол в Гааге Кадоген пообещал «применить все действенные средства, дабы подданные Республики могли получить такие же преимущества, что и англичане»>{397}. Все это, безусловно, ничего не значило. Впрочем, Хейнсиюс хотел, тем не менее, ввести свою страну в Четверной союз и тем самым сохранить дружбу с Францией, Великобританией и императором Священной Римской империи. Но Амстердам продолжал требовать, чтобы британское правительство обещание Кадогена выполнило, и это требование было подтверждено в официальной резолюции Генеральных штатов>{398}. Однако участие Республики в альянсе фактически больше не стояло на повестке дня. Как уже часто бывало после Утрехтского мира, руководители страны снова не поспевали за развитием реальной ситуации.
На этот раз почти все депутаты штатов провинции Голландия настаивали на том, чтобы покончить со спорами о представителе Республики в Стокгольме. Все еще сопротивлялись лишь депутаты от Амстердама>{399}, которые в начале апреля внесли новое невероятное предложение. Нельзя ли голландского посланника в Копенгагене Роберта Гуса направить в Швецию в качестве чрезвычайного посла на срок не более шести-семи недель для ведения отдельных переговоров о компенсациях за захваченные шведами суда и товары? Поводом могла послужить необходимость поздравить со вступлением на престол нового короля Фредрика I, о чем речь пойдет ниже. Но Гус от этой миссии отказался, сухо указав на то, что ему еще не доплатили за 1705–1719 годы 40 тысяч гульденов жалованья и он не намерен принимать новый пост, пока не получит денег. Прекрасно понимая, что ранг посла повлечет за собой множество представительских расходов, он не желал высокого поста в соединении с жалкой нехваткой денег. А поскольку Республика сама остро нуждалась в средствах и ожидать регулярных выплат не приходилось, Гус предпочитал, чтобы чаша сия его миновала. В результате план амстердамцев провалился, что, конечно, усилило позиции посла ван Бюрманиа. Ему больше не нужно было опасаться противодействия со стороны провинции Голландия.