История с Малыми Тмутараканями - страница 26

— Товарищ князь, ну почему мне нельзя остаться? — раненная рука почти не болела. На рану была наложена чистая белая повязка с какой-то сильно пахучей травой. В другой руке Студент крепко держал ладонь девушки. Сейчас, когда ему казалось, что он нашел для себя все то, о чем бессознательно мечтал всю жизнь, возвращение для него казалось хуже смерти. Он полюбил этот странный новый старый мир. Может, и время неспокойное, а когда оно спокойное и безопасное? Главное, что он чувствовал себя в нем не лишним, своим и даже нужным, хотя бы Усте и, возможно, спасенному князю. История сохранена. Но главное другое — ему нравился спокойный, размеренный быт этого поселка, доброжелательный, добродушный характер людей, выглядевших чистыми, архаичными и незапятнанными, по сравнению с людьми нового времени, когда уже не сами люди, а пробужденный ими к жизни прогресс заставлял, наяривал, погонял, хотят того гегемоны-люди или нет, двигаться вперед. Вроде стали жить дольше, но и быстрее. Революции, войны, социальные потрясения, катастрофы, ломка старого, строительство нового времени, новые погони за новыми религиями, за новыми — а такие ли они новые? — идеями. Угнетало не только это, Студент подозревал, что если у Строгова сохранится память, то в лучшем случае, что их ждет (в частности, его и Карпенко, вина Кузьмича перед революцией не доказана) — это революционный суд. Их поставят перед трибуналом и товарищ Шарапов огласит приговор — виновны. Исключат навечно из списков в кандидаты коммунистов и поставят к стенке. Может, сам комиссар скомандует: «Огонь!!»

Но сейчас, когда рядом с ним шла девушка и он держал в своей руке её, об этом и думать не хотелось. Ведь оставалось совсем немного. Надо насмотреться в эти янтарные глаза, запомнить эту добрую улыбку, её голос…

— Не я решаю — волхвы, — ответил князь. — Но ты можешь попробовать, если багровый туман тебя выпустит.

— А, вы князь, не хотите наш век навестить? — пошутил Юлиан.

— Нет, уж лучше вы к нам. Волхвы обещали навсегда запечатать эти ворота.

— А как получилось, что они открылись для нас?

— В очень древние времена там было капище, уж и не знаю, какому народу оно принадлежало, — освещала вопрос Устя как внучка чародея, — но это было еще до готов и антов. Может, таврам, только на этом капище совершались человеческие жертвоприношения. Очень злое и нечистое место. Старейшины так и не смогли уничтожить темное пятно, которое там живет.

— Какое темное пятно?

— Проход в другие миры, иногда, даже мой дедушка не знает когда, он может открыться. Помните, князь, дракона, которого лет восемьдесят назад одолел в этих местах Добрыня?

— Сказ про змея и богатыря Добрыню? — усмехнулся Мстислав.

— Так это здесь произошло. Через те ворота к нам попал этот дракон. Но сегодня это место очистится и благодаря тебе тоже, — Устя посмотрела на Юлиана.

— Почему?

— Ты ведь будешь пробовать остаться?

— Конечно! — с жаром воскликнул юноша.

— Значит и ты будешь биться за то, что проход был запечатан.

— Буду, останусь ли я для вас чужаком?

— Нам ты не чужак, — ответил князь, хлопая Студента по здоровому плечу. — Если вернешься, пойдешь в мою дружину, десятником назначу. Ловко ты повалил Вакулу, по тебе не скажешь, что крутой молодец. Покажешь мне свой хитрый прием?

— Обязательно.

— Князь, зачем ему в дружину, пусть остается в деревне, — вмешалась Устя.

Мстислав рассмеялся.

— Красавица, слишком рано для такого молодца о печи да о женитьбе думать. Пусть повоюет за землю Русскую, пусть заболеет новой Родиной. Как думаешь, Юлиан?

— Для меня Родина не новая. Хочешь, оставь меня здесь десятником?

Князь нахмурился.

— Хитрец. Ты еще испытания не прошел, пройдешь, будет видно.

— Пройду, — пообещал Юлиан, только не князю, а девушке.

Процессия остановилась на холме, перед редким подлеском. За ним, метров через сто, начинался спуск в проклятый лог. Сейчас это был не такой уж, глубокий и большой овраг.

Поселяне и дружинники вытянулись в цепочку, крепко взяв друг друга за руки. Вперед вышли пятеро старейшин-волхвов.

Не ко времени стемнело. Темные, низкие тучи заполнили собой небо. Иногда сверкали молнии, начинал глухо ворчать гром, но дождя все еще не было.