Избранное - страница 21

— Ха-ха-ха, господин адвокат шутит! Ха-ха-ха! Чудесно! Ха-ха-ха!

— Шучу? К сожалению, я совсем не шучу, — сказал сердито Паштрович и продолжал торопливо, точно боясь, что кто-нибудь прервет этот рвущийся из него поток слов: — Да возьмите хотя бы наши выборы. Всюду выдвигается лозунг: «Против немадьяр». А ведь вы и сами знаете, что это отнюдь не служит на пользу нашей так называемой идее. Да о ней никто и не думает. Просто-напросто надо как-то пристроить сыновей чиновников, чтобы они могли выплатить долги патриотическим учреждениям и жениться на дочерях-бесприданницах тех же самых чиновников. А мадьярская армия? Восемь тысяч вакантных мест для разорившихся мелких помещиков! А разве не патриотизм рождает взяточничество, всякого рода «панамы»? Вы вот молоды, вы, вероятно, не помните, как после оккупации огромный фонд в помощь раненым и семьям погибших солдат — а среди них были, конечно, и хорваты, и сербы, и мадьяры — вдруг исчез, испарился, как камфара. Погорел на этом деле только один помощник жупана — и все… А зачем нам, скажите, эти мерзкие деньги? Кто у нас ощипал платановые аллеи и выковырял бетон из-под потрескавшегося асфальта? И почему это именно немецкая фирма должна портить нам глаза тусклым освещением? А? Господа славят Арпада[12] за то, что он привел сюда венгров. Конечно, его есть за что славить. Его можно и нарисовать. Но кто возьмется нарисовать современных арпадов, которые выселяют народ? Ни у кого нет сердца! Хватай, хватай, сколько можешь, хватай — и больше ничего. А если у тебя есть сердце — ты погиб!.. Но позвольте, — Паштрович вскочил с пылающим лицом, — почему мы все сидим как в воду опущенные? Сегодня мы будем веселиться! Простите, господа, одну минуточку!

Возбужденный и пыхтящий, он резко повернулся, опрокинув при этом чью-то чашку с чаем, рассмеялся и со словами:

— Пусть знают, как в этом доме умеют принимать гостей! — выбежал из столовой, хлопнув за собой дверью.

Гости застыли в изумлении. Они чувствовали что-то похожее на приближение бури.

— Я не знала, что у тебя такой темпераментный муж, — не преминула подпустить шпильку княгиня.

— Да, я, пожалуй, еще могу в него влюбиться под старость! — небрежно бросила в ответ госпожа Паштрович и закусила губу, беспокойно поглядывая на дверь.

Эржика целиком запихала в рот пирожное и, не разжевывая, уставилась неподвижным взглядом в пространство. Было заметно, как под тонкой тканью кофточки билось ее сердце. Вдруг она вздрогнула, тихо поднялась и вышла в коридор. Там она открыла окно и подставила лицо холодному и влажному весеннему ветру, который шелестел в стеблях дикого винограда, обвивавшего стены дома. Она услышала негромкий голос отца и, когда он проходил мимо нее, остановила его и обняла за шею.

— Папочка, что ты там делал?

Отец взял лицо дочери в свои ладони и поцеловал ее в волосы.

— А-а, вот увидишь. Тебе понравится.

Эржика угрюмо отстранилась, уверенная, что он ничем не сможет ее ни удивить, ни обрадовать.

Гости собрались было расходиться, но Паштрович пригласил их остаться поужинать, сказав первое, что пришло ему в голову, — якобы сегодня двадцать пять лет со дня получения им докторской степени. Он был необычайно любезен со всеми и даже вникал в детали приготовления ужина. Про себя он решил напоследок до отвала накормить этих гусениц. Они изгрызли ему корни, пожрали цветы, так пусть съедят и последние прелые листья.

— Петр, поставьте шампанское в лед.

Как странно, что он так поздно прозрел! Он только теперь ясно осознал, кто все это время подкапывался под него и кто, по сути дела, эти люди, которым он чуть ли не каждый день пожимал руки, ни разу не догадавшись заглянуть им в глаза. До сих пор он, например, не замечал, какие глаза у Кезмарского. Унылые и совершенно пустые! И какая у него отвратительно тонкая кожа! Наверное, стоит подцепить ее ногтем, и она сползет, как кожура с ветки рябины.

А княгиня просто отвратительна. До чего же противно смотреть, когда старуха кокетливо закатывает глаза и на ее увядших, поддерживаемых бесконечными массажами щеках появляется багровый румянец. Такой же станет когда-нибудь и Боришка. Ужасно!