Изгнанник на цепи - страница 60
Да о чем я думаю!
Мелкий мужской адюльтер, он же «интрижка», как и поход в бордель, по меркам местных аристократов — плёвое дело, не стоящее упоминания! Вот иметь дома содержанку при наличии жены уже громкое дело, как и прилюдное высказывание симпатий другой даме, если ты опять же обременен узами брака. А вот такие вот загибы максимум становятся причиной пересудов слуг!
Надо заняться куда более важными вещами.
Позвав близняшек, я заперся с ними на кухне, чтобы заняться куда более странными и неестественными вещами, чем те, что творились в этом доме с самой ночи. Под немигающим взглядом четырех белых глаз с крошечными точками зрачков, я резал, месил, раскатывал и взбивал до тех пор, пока не умаялся совершенно. Результатом моих трудов явилась огромная куча корявых, странных, местами подгоревших печенюшек, на которую Камилла и Эдна едва ли не капали слюной. Обещанная мной награда за прошитый «ирландской паутинкой» гардероб. Почему-то они считали сделанную хозяином пищу самым лучшим поощрением… правда тут было дополнительное условие — в готовку обязательно нужно было вложить много сил и старания.
Разобравшись со старыми долгами, я отправился в закрытое мной от всех подвальное помещение, где был обустроен новый малый Зал Владык. Пора было заняться будущими проблемами, раз они уже сейчас так стучатся ко мне в дверь.
Это помещение совсем не напоминало те, в которых я занимался своими делами раньше. Никакого дикого камня, никаких украшений, даже факелов не было. Я самым банальным образом щелкнул выключателем, заставляя древние филеновые лампы медленно разгореться, заливая всё вокруг ярким, но безжизненным белым светом. Прямо как советские офисные «колбаски». Ровный однородный базальт стен и совершенно гладкий бетон пола, местами демонстрирующий глубокие круглые дырки — у Граевского здесь раньше стояли металлообрабатывающие станки широкого профиля.
Ничего, мне подойдет.
Предстоящий ритуал был очень легок в исполнении, прямо-таки на удивление. Я подозревал, что «вызвать» сюда нужную мне персону будет, наоборот, очень трудно, но сложилось впечатление, как будто на другом конце телефонного аппарата буквально ждали, тут же «сдёрнув трубку». Свет ламп на мгновение померк, а когда вспыхнул вновь, то я уже в помещении стоял не один.
— Я запомню день, когда меня вызвал сам Алистер Эмберхарт! — гость поднял руки и лицо вверх, говоря преувеличенно торжественно, — Этого не могло быть! Но это случилось! Где же сдохло столь великое существо?! Как его звали?!
На язык в этот момент мне просилось множество слов, фраз, предложений и прочих нецензурных конструкций, но, как и всегда, получилось лишь выдавить из себя кислую ухмылку и два слова:
— Дарион Вайз…
— Собственной персоной! — голый синекожий гуманоид с совершенно черными глазами и без всяких признаков пола совершил дурашливый поклон… а затем резко стал серьезным, — К тебе сюда не пробиться, Алистер. Ты хоть в курсе, сколько глаз наблюдает за этим домом?
— Значит я тебе нужен? — тут же попытался я сделать вид, что позвал демона попить чаю, а оказалось, что он ко мне по делу.
— Похоже, мы оба нужны друг другу, — тут же разгадал мою нехитрую уловку вновь начавший улыбаться Дарион, — Надеюсь, ты захватил с собой достаточно сигарет?
Глава 12
— Стой! Стой, гад! Стоять! Убью!
— Да какой идиот после этих слов остановится?!!
— Стой, хуже будет!
Княжич земли Русской, Евгений Распутин, во всю свою могучую двухметровую дурь носился за Жераром Сент-Амор, питая чаяния и надежды убить эту «скользкую сволочь». Я болел за француза, Рейко за русского, а Цурума заняла некую отстраненную роль арбитра, посматривая на нас, как на дураков. Газоны парка свежеоткрытой «Якудзёсейшин гакуин» безбожно страдали от буксующих ножищ русского богатыря, а воздух содрогался от его посулов предать Жерара лютой смерти через всё подряд. Фантазией Евгения природа совсем не обидела…
Рус был быстр как молния, резок как медвежья болезнь, хитер как удав и силен как мамонт… но всё это богатство безнадежно взрывало землю, пугая мимопроходящих студентов, сердечно ругалось на весь парк и вновь предпринимало попытку достать француза. Сент-Амор, значительно уступавший русу в физических характеристиках, был, тем не менее, слишком пластичен, а главное — опытен. К своему богатому опыту кинжального бойца он также примешивал сильное желание жить, а посему был неуловим как бухгалтер банкротящегося предприятия в день зарплаты.