Как сперли ворованный воздух. Заметки о «Тихом Доне» - страница 11
А. А. Зализняк
П убликация новонайденных «черновиков» «Тихого Дона» ставит точку в споре о его авторстве, начавшемся еще в 1928 году, сразу после выхода первых романа частей в журнале «Октябрь». Представленные публике рукописи Шолохова [16] – бомба под писательской репутацией того, кто семь десятилетий назад был объявлен автором бессмертной казачьей эпопеи. А поскольку эту бомбу шолоховеды сами заложили, да и взорвали собственными руками, остается лишь показать, что мы имеем дело не с черновиками и даже не перечерненными беловиками, а с фальшивкой, содержащей длинный и густой ряд разоблачающих имитатора текстологических особенностей. Особенности эти проистекают из двух обстоятельств – из периодического непонимания Шолоховым текста протографа и хронического неумения адаптировать дореформенную орфографию.
Но сначала о больном и банальном – об общем уровне грамотности того, чьи заветные страницы доступны сегодня в электронном виде любому желающему. Править ошибки и описки в чужих рукописях – занятие специфическое. Но мы вынуждены заняться этим малопристойным и к тому же скучным делом литературного мусорщика, поскольку только таким способом можно выяснить, что за текст перед нами.
Несколько лет назад в одном московском архиве мне попала в руки нетолстая канцелярская папка: « Акт осмотра тела В. И. Ленина 7 января 1934 г. в мавзолее В. И. Ленина » [17] . Внутри – полуистлевшие листы с пляшущей машинописью. Есть там и такие строки: « Комиссия считает необходимым подчеркнуть, что результаты сохранения тела В. И. Ленина представляют собой научное достижение мирового значения, не имеющее процендентов в истории ». Академики, чьи подписи стоят под актом, к началу 30-х уже привыкли подписывать, не глядя. Но кто поверит, что машинистка, закончившая курсы ликбеза и пишущая « процендент » (откликнулись перевыполненные проценты первых пятилеток) могла бы изваять нечто большее, чем, скажем, жалобу в профком?
Покажем, что уровень образованности той безымянной машинистки ни в коей мере не сравним с грамотностью М. А. Шолохова. Несравним, потому что машинистка насмешила только раз, а будущий нобелевский лауреат выступает в роли коверного едва ли не на каждой странице своих рукописей. (Для писателя по русскому языку у него даже не двойка – твердый нуль .)
Внимательный читатель на первой же странице шолоховских «черновиков» споткнется о странное словцо в начале шестой строки текста: « стрЯмя ( Дона ») (1/1).
Написание «стрямя». Рукопись «Тихого Дона», 1/1
Это можно было бы принять за «описку опережения» (законное «я» следует через букву), однако и прочего, необъяснимого текстологической наукой, насилия над языком в рукописи немеряно. Уже на следующей странице: «… получила вместе с накваской увесистую взашеину , такую тяжелую, что половЕнА накваски пролила споткнувшись ».
«жОвотом» (животом) 2/81
Среди донских диалектизмов в речи героев ошибки в авторской речи не так заметны… Но откроем наугад… Чего стóит, например, такое: « затУпотал » вместо « затопотал » (1/52) <…> « привалясь спиной к подушке, поставленной сторчмя » (2/37). (В протографе, видимо, было « стоймя »; в издании «… поставленной торчмя » – 2, VIII, 154); « жеВЛаки » (1/1); « комки жеВЛаков » (2/39); «… оттеняли белизну эксельбантов » (2/89); « за бИчевкой » (2/55); «