Как сперли ворованный воздух. Заметки о «Тихом Доне» - страница 13

» (« бла–а–родного !») беляка-золотопогонника, чьей трофейной «полевой сумкой» в середине 1920-х столь лихо воспользовался косивший в Москве под казака юный «иногородний» пролетарий.

П роиллюстрируем представления Шолохова о русском синтаксисе и (частично) о роли знаков препинания:

« Шел мимо косорукий Алешка Горбатов <…> очень даже понятно за что жалует Степан свою бабА » (1/49); « Снег игольчатый и рыхлый падал гроздьями осыпая закутанную Аникушкину женА » (2/40); « лошади храпя и нюхаЮ воду » (2/67). « Пантелей Прокофьевич сунул ГригориЙ мерзлую руку …» (2/84; надо « Григорию »); «… пальцами дрожащими, измазанными в химические чернила » (2/91); « Воняло пригорелой сажей и погребныХ затхлым душком » (3/24); « Версты полторы от них виднелась деревушка » (3/26); « Расстояние разделявшИе их заметно сокращалось » (3/47); « Развернутые мадьярские   эскадроны отступали в беЗпорядке, уничтожаемые фланговым пулеметным огнем, преследуемыЙ казаками » (3/69; впрочем, в последнем случае с запятыми все в порядке); « холодная россыпь осенниЙ звезд » (3/110).

Это не описки. Это свидетельства копирования, причем копирования самого примитивного: писец с таким трудом разбирает оригинал, что ему просто некогда думать о строении фразы. Он выхватывает текст шипками – по слову, по два, а порой и по одному слогу…. Одни и те же слова в «черновиках» написаны то правильно, то неправильно. И это не исключение, а шолоховская норма. Он пишет то с «ё», то без оного (системы нет), то на одной странице дважды « из-под » (2/40; так и на 4/41, 4/93), то « из под » (2/43, 2/67; 4/35).

И хотя роман наполнен диалогами, Шолохов почти никогда не пользуется таким знаком как двоеточие. (Но все же иногда механически его воспроизводит.)

На этом фоне выглядят если не чудом, то миражом многочисленные правильные написания, такие, как, скажем «рейтузы» (2/61). Вот еще из «черновиков» третьей части: « переменным аллюром » (3/22), хотя через страницу будет « переменным аЛюром » (3/24) с позднейшей правкой « л » на « лл »; дважды « двуХколка » (3/66), но на с. 68 дважды правильное написание; « чехол от двуХстволки и ягдташ » (2/50; правильное «ягдташ»!) и вновь « из двуХстволки » (2/59). При этом правильно скопированы слова: « рекогносцировка » (3/72); « без аллегорий » (3/75); « о дислокации » (3/92); « как из пульверизаторов » (3/108); « скарлатина », « флигель », « одеколон », « денатурированный спирт » (всё с 3/109); « аналогичный пример » (3/111); « безнравственно » (3/112); « инцидент » (3/117); « комментарии » (3/117) и др.

Но из суммы неправильных написаний следует, что в данном случае перед нами всего лишь скопированная шпаргалка: если школяр, не знающий таблицы умножения, воспроизвел на доске формулу из арсенала высшей математики, понятно, что в кармане у него бумажная палочка-выручалочка.

По комплексу аномальных и правильных написаний «черновиков» романа можно сделать два твердых вывода: а) пишущий малограмотен, он отнюдь не человек письменной культуры; б) скопирована чужая рукопись.