Карл Смелый. Жанна д’Арк - страница 43

«Никогда и никто, — пишет современник, — не видел столь вежливой войны».

Людовик двинулся прямо в Бурбонне. Он оставил позади Бурж, не потревожив ни город, ни его гарни­зон, — то была тактика, которой также придерживался современный гений. В течение трех дней он захватил Сент-Аман, Монрон, Монлюсон. Сансер, видя, как мягко обращаются с пленными, сдался сам.

По прошествии месяца все было бы кончено в Берри, если бы войско герцога Бурбонского не удерживало Бурж, а также в Бурбонне, если бы маршал Бургундский не удерживал Мулен.

Помимо прочего, Людовик рассчитывал на семью, для которой он сделал необычайно много: речь идет об Арма­ньяках.

Он написал графу, что ждет его и его сыновей, и д'Арманьяк ответил, что их семья всегда верно служила французскому королевскому дому и никогда не подведет короля, которому она стольким обязана.

И в самом деле, в течение пятнадцати лет, непонятно по какой причине, Людовик осыпал милостями бастарда

д'Арманьяка: он даровал ему Комменж, а также губерна­торства Гиень и Дофине, прикрепив, если можно так выразиться, к перевязи его меча ключи от Альп и Пире­неев.

Этот бастард д'Арманьяк был презренным негодяем, осужденным за убийство и подлог и женатым на своей собственной сестре!

Наконец, король сделал его герцогом Немурским, дал ему огромные поместья около Парижа, в епархиях Мо, Шалона и Санса. Более того, он возвел дарованное им владение в достоинство герцогства-пэрства и предоста­вил носителю титула герцога Немурского почетное место между герцогом Бургундским и герцогом Бретонским.

И вот однажды утром Людовика XI известили, что гер­цог Немурский наконец-то прибыл, но остановился в отдалении, и, к великому удивлению короля, просит для себя охранную грамоту.

На самом деле, у посланца герцога было еще одно поручение: связаться с епископом Байё, который нахо­дился при королевской армии, имея целью выдать Людо­вика XI принцам; как только коронованный борец за нововведения оказался бы в руках принцев, он был бы принужден согласиться на создание опекунского совета над ним, в составе двух епископов, одним из которых стал бы епископ Байё, восьми государственных советни­ков и двенадцати рыцарей.

Людовик XI раскрыл заговор. Немур перешел на сто­рону принцев, а граф д'Арманьяк привел им шесть тысяч гасконцев, которых он обещал предоставить королю Франции.

Все полагали, что Людовик погиб или, по меньшей мере, пал духом.

Но не тут-то было! Король превосходно знал свою страну: это была та самая страна, где он некогда воевал с собственным отцом; необходимо было ошеломить принцев быстротой маневров: он двинулся на Вернёй, взял его и стер с лица земли, а затем приказал маршалу де Комменжу, Салазару, Жирему и Гильому Кузино ата­ковать на глазах у него город Ганна. За четыре часа город был взят приступом; пока захватывали замок, король проглотил яйцо, которое он велел принести ему вместо обеда, а затем отправился ночевать в Эгперс. Наутро его армия заняла деревни Мозак и Марса и вызвала на бой войско принцев.

Принцы не рискнули принять вызов. Герцог Бургунд­ский укрылся в Мулене. Герцог Немурский бросился к королю, и тот по странной слабости, которую он питал к нему, выслушал его уверения и заключил с ним переми­рие, распространявшееся на Овернь, Бурбонне, Берри и даже пограничные области Бургундии, при условии, что бургундцы воздержатся от враждебных действий.

Со своей стороны, принцы поклялись служить королю и защищать его от всех и вся как своего верховного пове­лителя.

Эта кампания была выиграна исключительно благо­даря блистательной стратегии. Впрочем, завершилась эта кампания вовремя: граф де Шароле был всего лишь в десяти льё от Парижа, тогда как король находился при­мерно в ста льё от него; потеряв свою столицу, король рисковал потерять все королевство, и он это прекрасно понимал.

Однако он предусмотрел все, чтобы Париж был долж­ным образом подготовлен к обороне: он оставил там Шарля де Мелёна, одного из самых опытных и, как ему казалось, одного из самых верных его военачальников, которому оказывал содействие метр Жан Ла Балю, неза­долго до этого назначенный епископом Эврё и надея­вшийся получить вскоре с помощью короля кардиналь­скую шапку.