Карл Смелый. Жанна д’Арк - страница 44

Шарль де Мелён обнародовал старые королевские указы, касающиеся охраны города; был восстановлен ночной дозор; уличные цепи, которых горожане лиши­лись при Карле VI, были починены и приведены в исправное состояние.

Людовик XI направил послание жителям столицы: он благодарил их за верность, хотя они еще не доказали ее на деле; он заявил им, что Париж — это город, который он любит более всего на свете, и известил их, что именно туда он пошлет рожать королеву.

В то же самое время все проповедники прославляли короля.

Блестящая кампания, только что проделанная им, и артиллерия Жана Бюро, которой ничто не могло проти­востоять, занимали главное место в молитвах проповед­ников. Духовенство не очень-то жаловало Людовика XI.

Граф де Шароле и граф де Сен-Поль находились в Сен-Дени.

Как-то раз они решили вступить в переговоры с метром Жаном де Попенкуром, сеньором де Сарселем, и метром Пьером л’Орфевром, которые командовали стражей у ворот Сен-Дени, и попросить провизию для бургундцев, однако оба командира отказались вести разговор с ними и при первых же враждебных действиях бургундцев открыли по ним огонь.

Граф ждал принцев: ему не было известно, что они потерпели поражение и покорились королю.

Он называл себя наместником герцога Беррийского, брата короля, и от имени герцога Беррийского всюду на своем пути отменял подати и пошлины, а в Ланьи открыл соляные амбары и сжег записи налоговых сборов.

Внезапно граф де Шароле узнал, что король вновь одержал победу и намерен дать ему бой. Он тотчас пере­шел Сену по мосту Сен-Клу и двинулся навстречу своему противнику, чтобы помешать ему войти в Париж.

Затем он стал поджидать герцога Бретонского и гер­цога Беррийского, шедших через Анжу, и, направившись в сторону Фонтенбло, приблизился к ним на несколько переходов.

Людовик двинул вперед герцога Менского, приказав ему помешать проходу двух союзников; однако герцог Менский счел, что он недостаточно силен, чтобы пере­резать им дорогу: он пропустил их в сторону Шартра, а сам решил идти на соединение с королем в Божанси.

Что было делать королю? Идти на герцога Бретон­ского? Идти на графа де Шароле?

Его мнение заключалось в том, чтобы войти в Париж, не вступая в бой ни с тем, ни с другим, но, каким бы хорошим стратегом он ни был, казалось маловероятным, что ему удастся выполнить этот маневр.

Сир де Брезе полагал, что бретонцев разбить легче, чем солдат герцога Бургундского, и потому он придержи­вался мнения, что королю следует атаковать бретонцев. К этому он добавил, что в их рядах находятся сир де Лоэак, сир де Бюэй и граф де Дюнуа, которые прежде верно служили королю Карлу VII и теперь, без сомне­ния, не осмелятся сражаться с его сыном.

— Но вы-то, — рассмеялся король, — вы-то, сенешаль, прежде подписали договор об учреждении Лиги Обще­ственного блага!

— Ба! — рассмеялся тот в свою очередь. — Они рас­полагают моей подписью, это правда, государь, но вы ведь располагаете моей особой.

— Послушайте, сенешаль, — обратился к нему ко­роль, — стало быть, вы боитесь, раз вы советуете мне избежать сражения с графом де Шароле?

— Вовсе нет, государь, — ответил Брезе, — и я докажу это при первой же возможности.

— Что ж, — произнес король, — тогда смело идем на Париж!

Так что Людовик XI проявил себя более решительным, чем военные!

Напротив, граф де Шароле, оказавшись в одиночестве и видя, что бретонцы не торопятся прийти, был вовсе не прочь избежать сражения; однако не так обстояло дело с графом де Сен-Полем, который жаждал стать коннета­блем.

Четырнадцатого июля король пишет в Париж, что он прибудет туда 16-го, и приказывает Шарлю де Мелену, своему главному наместнику, направить ему с маршалом де Руо двести копейщиков. Затем он продолжает путь.

Утром 16-го король был уже в Шартре: он ехал всю ночь.

Прибыв туда, он узнал, что армия графа де Шароле находится в Монлери.

Людовик XI доверил свой авангард сиру де Брезе, кото­рому следовало лишь разведать силы противника.

То ли упрек короля раззадорил его, то ли этот преда­тель решился предать еще раз, но он заявил:

— Я приближусь к ним настолько близко, что вряд ли кто-нибудь окажется способен разнять французов и бур­гундцев.