Книга алхимика - страница 20

— Примите мои соболезнования, — проговорил профессор.

— Что поделаешь, это жизнь, — пожала плечами женщина, — надо стиснуть зубы и двигаться вперед. Впрочем, я бы не отказалась очутиться где-нибудь подальше отсюда.

— Вы никогда не думали вернуться домой?

— В Гранаду? — фыркнула рыжеволосая. — Она практически сразу очутилась в руках фашистов. Похоже, я тут застряла надолго. Верно я говорю? Никуда мне отсюда не деться.

Повисло неловкое молчание. Казалось, женщина внимательно изучает окружающие алтарь фрески.

— Скажите, — промолвил Пинсон, — а кто эта старуха в черном платье и красном платке? Похоже, люди относятся к ней с большим почтением.

— Кто она такая? — Рыжеволосая немного помолчала. — Поскольку в ближайшее время никуда нам друг от друга не деться, расскажу-ка я вам о сливках нашего общества. Это бабушка Хуанита. Ее сын командовал отрядом ополчения, который город отправил на Арагонский фронт. Сын погиб в битве при Бельчите. Так что она мать героя. Небожительница. Святая. По крайней мере, таковой она себя считает. Глаз у нее алмаз, и ничто не ускользает от ее внимания, так что советую держать с ней ухо востро. Старика, что с ней, зовут Эктор Гарсия. Он был алькальде до того, как его сменил на этом посту Сулуага. Человек достаточно приличный, но Хуанита держит его на коротком поводке.

— А в пастушьей безрукавке? — поинтересовался профессор.

— Это Пако Куэльяр. Заседает в городском совете. Он говнюк.

— Ясно, — неприкрытая ненависть в голосе женщины смутила Пинсона. — Что ж, благодарю вас…

— Де нада[11]. Добро пожаловать в Сиудадела-дель-Санто, — она горько рассмеялась, после чего, сощурившись, глянула на Томаса, игравшего неподалеку от алтаря. — А это ваш внук? Бедняжка, — рыжеволосая внимательно посмотрела на Пинсона. — Если хотите, буду вам помогать заботиться о нем. Как его зовут?

— Томас, но я даже не смею просить вас…

— Отчего же? Вы тут один. Совсем как и я, — женщина кивнула на других заложников. — Ни один из них никогда не протянет вам руку помощи. Думаете, они хоть раз помогли мне? Как же! Ладно, если хотите, давайте заключим сделку. Я так подозреваю, вам известно о происходящем куда больше, чем другим. Кто знает, вдруг вы сможете мне помочь, если дело примет крутой оборот? Ну а я в знак признательности присмотрю за Томасом. Согласны? Все по-честному. Пресвятая Богородица, как же мне страшно, — рыжеволосая сунула руку в карман юбки и достала пачку сигарет. — Курить будете? — она извлекла блеснувшую металлом зажигалку. Звякнула крышка. — «Зиппо», — пояснила женщина и нервно рассмеялась. — Подарок от моего ополченца.

— Благодарю вас, сеньора, — покачав головой, улыбнулся Пинсон. — Вот если бы вы предложили мне сигару… Впрочем, я бы и в этом случае, скорее всего, отказался. Мы же все-таки в церкви. Хотя я и не христианин, но предрассудки и воспитание… Привычки, впитанные с молоком матери… Сами понимаете, — развел руками профессор. — Глупо, правда?

— Ну, я-то, слава Богу, не христианка. Забавная фраза у меня получилась… Сама себе противоречу, — женщина смущенно рассмеялась. — На предрассудки мне плевать, — она сложила накрашенные губы дудочкой и выдохнула струю дыма.

— Позвольте вас спросить, сеньора…

— Зовите меня Марией. Кстати, заодно предлагаю перейти на «ты». Раз уж мы оба тут оказались, давайте забудем о формальностях.

— В таком случае зови меня Энрике, — с серьезным видом кивнул Пинсон. — Объясни мне, Мария, зачем ты вызвалась стать заложницей, если не чувствуешь себя в этом городе своей?

— Мне хотелось увидеть, как вытянутся лица у этих сукиных детей, когда они поймут, что я решила к ним присоединиться, — ответила рыжеволосая, одарив профессора сияющей улыбкой. — А теперь скажи, что ты думаешь о моем предложении. Позволишь мне присматривать за твоим внуком? Мне, распутной, падшей женщине?

Пинсон рассмеялся — впервые с того момента, когда его захватили солдаты. Рыжеволосая красотка с ее острым умом и прямотой развеселила его, приободрив и подняв настроение.

— Я согласен. Ты, Мария, оказываешь мне большую честь. Моему внуку несказанно повезло. Ну и я, со своей стороны, буду рад товарищу по несчастью, который придерживается современных взглядов и чужд условностей.