Книга Корешей - страница 46

Мы отделились от толпы скулящих калек-негров взывающих к богу и конституции США и требующих немедленный конвой, и прилипли к плохо закрашенному стеклу. Художник Шемякин ходит по улицам после дождя и фоткает мокрые пятна на бетоне — ищет новых форм для последующих рисунков. Ему надо постоять здесь — за стеклом едва прокрашенным валиком — пастернаковский орнамент вокруг ментов.

Мело, мело по всей земле

Во все пределы.

На стекле висят напечатанные лазарником объявки: «Не прислоняться» и «Немедленно вытащить руки из штанов».Оно и понятно. Ведь если научится жить настоящим моментом, как завещал Будда, а не ждать момента когда уведут в сел-блок, то жизнью вполне можно наслаждаться здесь. В размывы краски видно медсестер и женщин-каторжанок. А некоторые, если судить по объяве, даже умудряются массировать при этом скукоженные члены. На полную катушку живут.

Руки в штанах тут держит большинство негров — нет карманов и они ходят заложив длани под резинку. Первые дни очень раздражает — чел с тобой говорит, а сам руки держит у основания полового члена. Так и хочется коленом выправить. Потом — ничего, привыкаешь. Представляю, как это бесит белых тюремных охранниц.

Зарегистрированным официально извращенцам нельзя селиться в десятке километров от детской площадки, могут подвязать джипиэс на лапку, и часто рассылают соседям открытки счастья: «Привет! Надеюсь у вас все путем! Да, между прочим, ваш-то сосед слева — осужденный за спортивное насилование извращенец».

Сейчас, держа руки за спиной, мы с Джоном Муллинзом смотрим баб. Они тоже тут сидят, в окружной — только добровольно, за цифирьки на счете.

Достаточно провести месячишко в тюряжке, чтобы с глаз спали шоры и вы вспомнили какое изящное, капризное и тонкое устройство- женщина. Дороже ноутбука или профессиональной фотокамеры. Иногда действительно стоит повозиться с ней.

Муллинз облюбовал зычку, которая явно косит - выглядит абсолютно здоровой. Чтобы скрыть от нас ее добротные и совершенно круглые сиськи, перед конвоированием девушку вынудили надеть распошонку задом на перед. Сиськи находятся почти в постоянном движении и хорошо прощупываются взглядом голодного романтика. Зачарованный Муллинз шепотом пополняет мой словарь городского сленга: «Look at her tits chugging!» Интересное употребление глагола, возбуждается филолог во мне «чагинг — это типа шустрить в толпе двигаясь как рыба, задевая других и выпрашивая при этом мелочь».

А на спинке у нее теперь глубокий вырез — ну чиста Наташа Ростова в бальном платье или Катюша Маслова на пересылке.

Лев Николаевич Толстой специально сопровождал каторжный этап в Сибирь, когда свое «Воскресение» писал. Зубрил матчасть. А вы мне Хантер Томсон, Хантер Томсон — все давно до Томпсона было придумано. Представляю, как бы Лев Николаич мне сейчас обзавидовался — попасть в окружную тюрьму с легкой статьей. Экскурсия да и только.Туризм для графомана.

Присмотрел себе миниатюрную шуструю медсестричку явно италийских или южнофранцузких, а и то и ливанских корней. Такая миниатюрная, что даже я рядом с ней выглядел бы как Рок Двейн Джонсон. Кстати, на городском сленге «джонсон» обозначает «хер».

Наверное, семимесячная медсестричка моя. Бегает, крутится и все щебечет и щебечет, хотя и не слышно сквозь стекло. Одежонка медсестринская мешковатая, скрывает главные достоинства сестрички, но нам с Муллинзом и этого достаточно. Мы начитанные ребята и с фантазией у нас все норм. Ласкаем женщину в неволе, сквозь мутное стекло. Вы раздражаете меня своими жалобами, что пора менять в машине масло, а вы давно не ездили в отпуск на Гавайи. Фак йюю! Ваш скулеж напоминает вон того неравномерно пигментированного негра, с которого содрали десятку за пломбу в зубе(полторы штуки на воле) и он сетует, что недели две теперь не сможет лакомиться магазинным дошираком.

18

Карма накрыла как осколочная граната. И хотя я убеждал себя, что это расплата злых сил за мои успехи в написании романа, где-то глубоко внутри, была твердая уверенность, что пришла расплата за мою охоту на уток и выходки в Трейдер Джузеппе.