Когда мне было 19 - страница 41

Николай Семёнович привёл нас в небольшое, двухэтажное здание, где мы получили военную форму, хотя надевать её не велели. Нести одежду — дело нелёгкое: берцы, бушлат, комплект камуфляжной формы, комплект нательной формы, именуемой «белухой». А также шапку (те, кто служил более чем полгода, называли её почему-то «пидоркой»), несколько пар толстых носков, чёрные резиновые тапки и пара ремней. Ну, и скажите мне, сколько должно быть рук у человека, чтобы после фразы: «Быстрей! Шевелимся!», схватить всё это добро в охапку и выбежать на улицу, где и дожидаться прапорщика?

На улице начинались порывы зверского ветра, но при такой беготне — он ощущался лишь на горле, в виде першения и редкого сухого кашля. Казалось, вот-вот простужусь.

Я ожидал прапорщика и новых товарищей, а сам неустанно думал о Юле и нашем будущем ребёнке.

«Чёрт подери! Я должен быть сейчас рядом с ней! Быть 26 часов в сутки на работе (на час раньше приходить и на час задерживаться), копить деньги на ребёночка! Что ж она будет делать без меня?»

Тут из дома вышел Цыганок, оживив мёртвый антураж осеннего двора. Димка казался мне радостным. Ещё бы! Он полюбил армейскую жизнь всем сердцем. Ну, а я, так уж получилось — прямая ему противоположность. Получив форму, мы снова принялись шагать за Николаем Семёновичем, изрядно уставшие от пеших «прогулок» на морозе. Уже ни мыслей, ни эмоций. Рабское повиновение. И никакой идеи вольной жизни в рамках социальной обусловленности. И когда же я стал безмолвным исполнителем чьих-то желаний?

Наконец, отшагав вялым строем несколько тихих кварталов, просчитав подошвой истёртую индустрией брусчатку, мы пришли. Одноэтажное, длинное здание находилось где-то за центром города. На стареньком крыльце стоял чудаковатый мужчина в потёртой майке моряка и нервно оглядывал нас, будто имея определённые планы. Очень скоро я понял, что предчувствие меня и на сей раз не подвело.

Оказалось, что прапорщик привёл нас в баню. Похоже, все солдаты через это проходят — «Испытание баней». Грозно приказал нам раздеться и получить у сурового банщика хозяйственное мыло и полотенце, а затем — идти в душевую — комнатку с тёмно-синими стенами с вываливающимся из неё густым и тёплым паром. Что-то он ещё добавил, ах, да — вспомнил:

— Пошевеливайтесь, твари! Даю вам 5 минут! С наступлением шестой минуты — мы отправляемся обратно. Кто не успел — получает наряд, в лучшем случае!

Как я ненавижу спешку!!! А тут, в суете и сумасбродных мыслях пришлось поспешно раздеться и, сверкая достоинством, одним из первых направиться к толстому мужчине в потёртой полосатой майке, который стоял на выдаче полотенец и мыла. Сморщенными ручищами, облепленными татуировками старых лет, он выдал мне то, что полагается новобранцу. Только успел я отойти, как смотрю и вижу, что полотенце грязное, в чём-то желтоватом. Дальше шаги были приблизительно такими: изумился, вернулся, глянул в его пустые глаза, попросил заменить, услышал нецензурную брань, развернулся и направился к душу. Еле тёплая вода смыла лишь часть того негатива, что накопилась во мне ещё со времён распределительного пункта. Знаете ли вы, как под двумя душевыми лейками, свисающих с потолка на высоте четырёх метров, могут мыться девять голых ребят? А какие мысли при этом у каждого из нас? Слово «дискомфорт» — это райское слово, которое и близко не относилось к тому, что происходило сейчас.

Босым очень неприятно стоять под еле тёплой водой на холодном полу в нынешнее осеннее ненастье. Зная заранее, что нужно ещё бежать одеваться, я кое-как обтёрся выданным мне полотенцем, стараясь не дотрагиваться им до лица, и принялся надевать военную форму. Две пары «белухи» (летняя и зимняя) была натянуты сразу, ещё на мокрое тело. Времени катастрофически не хватало и меня это жутко бесило. С трудом расправив прилипшую к мокрой спине белую футболку, принялся надевать камуфляжную форму и берцы на тёплые носки. Со шнурками я провозился, чуть ли не две минуты, руки меня совсем не слушались, растерянность поглощала всякую скорость и надежду вложиться в указанное время. Также долго я провозился с бушлатом и ремнями. Один ремень подпоясывал штаны — небольшая продолговатая материя из мешковины. Ну, а второй подпоясывал бушлат. Я попросил помощи у рядом стоящего парня и он дрожащими руками застегнул пуговицы на бушлате и правильно затянул ремни. Так и началась моя дружба с Петросяном Женей.