«Короли» снимают табель - страница 12
На другой день было созвано общее собрание высланных. Поначалу Гулидова держалась, как обычно, нахально. Однако лишь до того, как большинством голосов утвердили решение: «При повторном проступке Гулидова должна быть без всякого предупреждения направлена в колонию на принудработы как не поддающаяся перевоспитанию в условиях переселения». После такого решения спесь с Гулидовой разом слетела. Дрогнувшим голосом Света дала обещание подчиниться существующему порядку, согласно которому каждый высланный обязан работать, а уходить с места поселения имеет право только с разрешения коменданта.
На следующий день Гулидова впервые вышла на работу.
…С тех пор прошел год. Нет, и сейчас еще коменданту нечем особенно порадовать мать. На работу Светлана когда выходит, когда не выходит.
— А вы с ней построже, — просит мать.
«Построже, построже», а сама навезла кучу носильных вещей и продуктов, хотя здесь есть магазин, в котором можно купить и конфеты, и колбасу, и многое другое. Правда, для того чтобы купить, надо иметь деньги, а для того чтобы иметь деньги, надо их заработать. За питание, жилье, постельные принадлежности совхоз вычитает всего-навсего девятнадцать рублей, а заработки здесь раза в три-четыре больше. Впрочем, не у Гулидовой.
…Уже часов с трех начинается предвоскресная суета: гладятся платья, зашиваются чулки, чистятся до блеска туфли.
Марго с насурмленными бровями и ресницами раскручивает бигуди и тянет тоненьким голоском:
Марго вместе со Светкой собирается в Старый Париж. Туда же раньше всех уходит и Воробьева с припомаженными волосами, в шелковом платье, обтягивающем ее тучное тело.
…Что же, поселенцы не арестованные. Но правильно ли отпускать их на целых два дня куда-то на сторону? Ведь перевоспитание заключается не только в том, чтобы прививать трудовые навыки.
Вечером, когда я помогаю Светлане купать малыша, приходит комендант и как бы между прочим говорит:
— Кстати, у меня к тебе просьба, Галкина.
По опыту тети Маруси я уже понимаю: Каляда ищет «подход» ко мне.
— А что, если мы вас, Галкина, подключим стенгазету выпускать? — спрашивает Каляда, а сам посматривает, как я на это его предложение «отреагирую» — если начну сильно отпираться, так можно будет на крайний случай и что другое придумать. — Да вы не бойтесь, — ободряет он меня, — редактор у нас сильный, неполное среднее образование имеет. А в случае чего мы вам поможем — подскажем, какие наболевшие вопросы осветить требуется. Может, и самой охота придет заметочку написать. Тут стесняться нечего — не выйдет, редколлегия поправит. Договорились?
— Если поможете, считайте, что договорились, — соглашаюсь я.
Видно, у Каляды и впрямь есть чутье на людей: ведь не предложил же он мне организовать кружок струнных инструментов!
…В окошко заглядывает месяц, в небе зажглись звезды, но спать еще рано. Света, убаюкивая малышонка, что-то мурлычет себе под нос. У нее уже четвертый ребенок, а она, видимо, так и не знает ни одной колыбельной песенки, и поэтому импровизирует и мотив и слова. Впрочем, песня ее немногословна: «Спи, мой мальчик!»
И снова: «Спи, мой мальчик!»
Однако надо видеть, какое у нее при этом лицо! Словно она впервые разглядела своего малыша. Когда ребенок засыпает, она долго еще возится в кухне — стирает пеленки.
В доме — тишина. Каждый занимается своим делом. Баба Киля стирает. На ней и в поле всегда чистое ситцевое платье. Чувакина вышивает гладью. К Соломахе приехал муж. Они чинно прогуливаются по селу: она — высокая, костистая, он — маленький, щуплый. Бывшая самогонщица Соломаха горделиво посматривает по сторонам — пусть, мол, все видят, что у нее есть законный муж, который ее ждет не дождется.
Гвоздева затеяла побелку. Она немного выпила.
— Я же бывший маляр. А все маляры любят баночку. Мне в праздник без этого никак нельзя, — благодушно оправдывается она под моим укоризненным взглядом. — И о дочке тоска. Поглядела бы ты, какая у меня Верушка! Чистое золото, ей-богу! Девять лет всего, а понимает, как большая, честное слово!..