Кости магов - страница 11

Олин улыбнулся.

— А я считал эту историю анекдотом.

— Молодой был, глупый. Думал, сумею унести.

— Считай, договорились, — не то чтобы Тэм желал заработать, но, с другой стороны, много денег никогда не бывает — особенно с тех пор, когда с Заокраинного Запада стали прибывать гружёные золотом галеоны, а эльфы-банкиры Туле стали охотно предоставлять кредиты серебром под необычно низкие проценты. — Где тебя искать?

— В Дандалке, в таверне, — очевидно, для Рорика это был исчерпывающий адрес. Рыжий верзила подумал, и подтвердил. — В таверне. Их много, в какой-нибудь да найдёшь.

— С братом? — Тэм посмотрел на второго громилу, скромно молчавшего поодаль.

Рорик покачал головой.

— Мал ещё. Он поведёт домой быков.

— Деньги стоит оставить ему, полагаю. Чтобы он внёс хотя бы часть подати.

Рорик пожал плечами.

— Наверное, ты прав. Но на что я тогда буду ждать тебя в таверне?

Тэм пожал плечами. Было ясно, что Рорик не принадлежит к прижимистому третьему сословию, как и сам Тэм.

— Что же, тогда я найду тебя завтра или послезавтра. В таверне. Где бы это ни находилось, — сказал он. — Сразу же, как продам ожерелье.

Рорик протянул руку, чтобы скрепить сделку, но Тэм, памятую ночное рукопожатие, лишь отдал иронический салют, и зашагал к городу.

Ворота Дандалка ожидали его.

Сколоченный из грубых, нешлифованных досок пирс был пустынен и погружён в густой туман. Неподвижная, похожая на зеркало из полированного обсидиана гладь воды едва заметно подавалась то вверх, то вниз, заставляя сваи причалов тоскливо поскрипывать. Где-то в отдалении стучали кранцы принайтовленной лодки.

Шагах в тридцати клубящееся облако света скрывало фонарь, остальной пирс быстро окутывался сумеречной тьмой. Тэм промакнул лицо платком — туман был настолько плотен, что его, казалось, можно было резать на куски, упаковывать в бочки и отправлять на Континент, и его капли оседали на лице, слепя глаза. Олин брезгливо потянул носом воздух. Ядовитые испарения и лихорадка издавна были бичом этих мест.

Дандалк был построен на утопленной в болоте на десятки футов каменной кладке, густо замешанной на крови и костях строителей, умерших кто от лихорадки, кто от эльфьей чумы, кто от голода, а кто и по приказу. Торир Вздорный, по приказу которого Дандалк был возведён не отличался популярностью даже в народе кхазад, известном своим почитанием традиций и предков. Насколько Тэм помнил выцветшие листы гномьих инкунабул, на строительстве дороги и порта погибло не меньше трёх тысяч бородачей. Маленький геноцид, сродни эльфийским Диким Охотам.

— Милсдарь, так вы сходите на берег? — проворчал за спиной Тэма лодочник. — Если раздумали, так и быть, обратно отвезу за полцены.

— Нет, я, пожалуй, останусь, — Тэм перешёл на тоскливо скрипнувший под ногами настил пирса и повернулся к лодочнику.

— Пять шиллингов, — угрюмо повторил перевозчик названную ещё на том берегу цену. За эти деньги вполне можно было купить лоду вместе с владельцем и всей оснасткой, но выбирать не приходилось.

Олин потянулся к висящему на поясе кожаному мешочку с монетами.

— Довольно пустынно для порта, не так ли, любезнейший? — сквозь зубы осведомился Тэм, оглядываясь. В окружавшем его тумане, полном клубящихся теней и зловещих поскрипываний, лодочник со своим потрёпанным от времени корытом выглядел единственным островком реальности.

— Так на этом берегу уже семь человек умерло, милсдарь, и кажный не по-хорошему. Платите!

— Не так сразу — ты содрал с меня столько, что не грех и ответить на пару вопросов.

— А я знаю не больше вашего, милсдарь. Отродясь с чертовщиной дела не имел, и не желаю, таковые мои слова будут. Вы к негоцианту Гаррику собрались — вот с ним и беседуйте. Его это берег, ему и порядком здесь заведовать. Платите, милсдарь!

Тэм покачал головой. Спорить не хотелось, суеверным Тэм никогда не был — и монеты перешли в руки рыбака. Перевозчик тут же налёг на вёсла, да так резво, будто на берегу стоял сам Моргот. Тэм на всякий случай обернулся.

Как и следовало ожидать, за спиной было пусто. Разве что теней от фонаря прибавилось, да крики заблудившейся чайки, похожие на плач ребёнка, вызывали сосущее чувство под ложечкой.