Коврижка - страница 6

Тем вечером, прежде чем разойтись по домам, мы выпили очень много.

Я вернулся к себе ближе к полуночи. Ревел холодильник, дожидавшийся меня в темноте. В его реве я ощутил надорванность. «Провести чистку целого столетия — непростое для холодильника дело», — думал я, снимая пальто. Я переоделся в домашнее, умылся, почистил зубы, подошел к холодильнику, протянул руку и тут же отдернул, еще раз протянул и снова отдернул. И все-таки открыл холодильник. Так я и думал: за исключением вчерашней парочки внутри расположилось все несметное население Китая. Дал маху… — думал я грустным смайликом. Все перемешалось. Теперь даже я совершенно не мог разобрать, что есть что. То есть…

Это был целый мир.

Я лег в расстеленную постель. Через щель между оконными рамами проникал зябкий сквозняк. Последняя ночь столетия, таким образом она охлаждала наш мир. Сегодняшняя ночь, — думал я, — хотя бы ненадолго приостановит загнивание этого мира.

Мне не спалось. «Грядущий век тоже будет богат на события. Многие умрут, многие родятся, — бесконечным вихрем кружились в голове мысли. —

Куда уходят души умерших?

Наверное, в космос. Ведь души…

Сохраняют свежесть в холодильнике-стратосфере.

А в урочный час они вновь возвращаются к нам.

По этой причине…

Всех людей, что в веке грядущем придут в этот мир…

Мы должны обогреть.

Ведь озябли они.

Ведь продрогли они…»

В конце концов, на северное полушарие моего мозга упал длинный и красивый, как грандиозный метеоритный поток, сон. Там была пустыня Гоби, по ней шли верблюды. Взглянув на рой падающих звезд, прочертивших в небе длинные хвосты, верблюды бессильно уронили головы.

В темноте… холодильник ревел необычно громко…

Была последняя ночь столетия.

Я проспал до самого утра. Как всегда, меня разбудил пустой желудок и полный мочевой пузырь. «Обычное пробуждение. Но что-то немного не так. Может, это чувство вызвано сменой веков? — думал я. — Вряд ли. Тогда что?» Я сходил в туалет, умылся, вернулся в комнату и только тогда понял, в чем дело.

Холодильник утих.

Что случилось? Я приложил к нему ухо, но из глубин его утробы доносилось лишь мерное, едва слышное гудение. Что с тобой? Мое сердце мгновенно оборвалось. Что с твоим миром? Китай? Америка? Родители!!! Я распахнул холодильник.

Холодильник был на удивление пуст.

Лишь в центре холодильной камеры…

На самом почетном месте сияло белоснежное блюдце.

На блюдце —

Кусочек коврижки.

Я осторожно поднял коврижку,

Словно в моих руках был целый мир.

Руки, глаза на самом деле чувствовали…

На удивление теплый,

Мягкий и идеально ровный параллелепипед.

Я откусил чуть-чуть.

Через рот и нос до самых евстахиевых труб…

Распространился чудный, нежный аромат.

Всё…

Мог искупить этот вкус.

Как ни странно —

Жуя мягкую и теплую коврижку, я…

Плакал.

«Мое почтение, дружище». На этом месте я резко оборвал стёб, который лился на меня без малого три минуты. Я сделал это не потому, что был зол на В, и даже не потому, что его насмешки перешли все границы. Причиной тому был донесшийся через три ряда столов и скопление оргтехники голос тим-менеджера Сон Джон Су. Полный энтузиазма стажер отдела коммуникаций, стремглав летящий на этот зов с криком: «Уже иду!» — это я. Без малого три месяца! Даже на мой взгляд…

Это достойно уважения. Шутка ли — три месяца беспробудного прогибательства. Стажеров всего восемь, то есть меня подпирают семь конкурентов. Зарплаты — почти ноль, едва хватает на дорогу. Работы — день пахать и ночь не спать, но по окончании шестимесячного испытательного срока лишь одному из нас светит официальное трудоустройство. Что с остальными? Не обессудьте. Здешний начальник отдела кадров сказал: «Считайте, что приобретете полезный опыт». Ага, опыт пролетания!

Я рву жилы, и остальные семеро тоже. Можно спятить. Нет ни минуты отдыха. Среди конкурентов две девушки, они на хорошем счету благодаря высоким баллам по TOEIC[3], к тому же — те еще гадюки. Атмосфера — как будто на кону вопрос жизни и смерти. Еще четверо — натуральные чмошники, а один — дебил, но по энтузиазму все ровня. Винить некого, кусать локти некогда. Уже… до нас так устроен мир.