Козлиная песнь - страница 10

Я заметила, что ты взглянул на часы. Потом ты вынул из кармана и протянул мне маленький пакетик. «Сейчас я тебе кое-что покажу, вот, на, — сказал ты, — или ты уже знакома с э-э-э, штучками для безопасного секса? Вот это, например, называется презерватив».

Нет-нет, моим ответом было — «нет», я не решилась бы даже и произнести такое слово, не говоря о том, чтобы знать, как пользоваться самим предметом.

Мы с любопытством принялись ломать зеленый пакетик, словно это был стручок фасоли. Из него выскочил розового цвета тонюсенький кругляшок с толстыми скрученными краями, покрытый малюсенькими капельками влаги. Ты двумя пальцами вытащил его из пакетика и надел как шляпку себе на мизинец, осторожно поворачивая наш трофей в разные стороны, чтобы хорошенько изучить. Мне хотелось развернуть его во всю длину, посмотреть, какого он размера, но ты не позволил, потому что тогда его, дескать, уже нельзя будет использовать. Ты сказал, что я была первой и единственной, с кем эту штучку стоило бы испытать.

— Ну так давай и испытаем, — предложила я, затрепетав, — для меня ты тоже первый и единственный.

— А где? — спросил ты, сглотнув, и выглядел при этом как ребенок, который не может решить, хорошо он поступает или безобразничает.

— У вас есть ванна или душ? — спросила я, смущаясь. Я не решалась признаться, что в этой квартире так тесно и душно, что мне необходимо хотя бы видеть или чувствовать воду как напоминание о нашем озере. Нет, ни нормальной ванны, ни душа нет, дом скоро пойдет на капремонт. Но у вас в умывальной кабине была огромная полураковина-полуванна для стирки. Вроде нашей ямки, сразу подумала я.

Торжественно трубя «ту-ту-ту», подняв вверх мизинец с надетым на него прозрачным предметом, ты в тапочках промаршировал по кухне к двери. Я включилась в игру, уцепилась за тебя сзади и, тоже громко трубя, потопала следом за тобой через коридор и гостиную к передней, куда выходили двери спален, а также умывальной кабины. Шагая в такт нашему свадебному маршу, мы подошли прямо к умывальнику — гранитному столу высотой по пояс, посреди которого в граните было большое круглое углубление. При первом же взгляде на него ты запнулся и перестал трубить: емкость оказалась заполнена мыльной водой, сквозь которую на дне виднелось белье. Еженедельная стирка.

— Елки-палки, совсем забыл. Подожди-подожди, теперь подержи-ка ты сама.

Ты осторожно снял шляпу с мизинца и надел ее мне на средний палец левой руки.

Я стояла, вытянув палец словно непристойное знамя, и смотрела, как ты ловкими движениями вытаскиваешь мокрое белье из воды и отжимаешь. Хлопчатобумажные нижние рубашки с полоской кружева, добротные женские трусы, капроновые чулки — ты скручивал все это в жгут и складывал на гранит. И тем временем рассказывал мне, чтобы я не скучала, как ходил в аптеку покупать кондом. Женщина за прилавком спросила: «Большой или маленький?» — тут-то ты и попался. «Ну такой, средненький», — сказал ты и в конце концов получил в руки зеленый пакетик.

Отжав все белье, ты снова взял у меня розовый колпачок и нацепил его на пробку одного из маминых флаконов с одеколоном. Я понюхала палец, на нем остался запах резины. Тряпкой ты вытер емкость насухо, потом налил туда чистой и теплой воды из водогрея, и тут только мы начали друг друга раздевать, дрожа от возбуждения.

— Надо было ответить «большой», — сказала я, разволновавшись, когда добралась до молнии у тебя на брюках.

Мы стояли друг против друга голые и беззащитные в этой умывальной кабине, такой маленькой, что мы не могли разойтись в разные углы, чтобы лучше видеть. Мы робко обнюхивали друг друга с головы до ног и пришли к выводу, что у нас обоих тонкие, слишком стремительно вытянувшиеся к свету тела. Ты показался мне красивым. В тех местах, куда редко попадает солнце, твоя кожа под веснушками была абсолютно белой, веснушки же составляли фантастические узоры. Ты сказал хрипло, что я тоже красивая, но не обнял меня и не прижался ко мне, если не считать того момента, когда ты по-рыцарски взял меня за талию и приподнял, чтобы посадить на гранитный столик.