Кремневый скол - страница 3

Он так и сказал археологам, что выехал на обычную прогулку, а по дороге решил: дай-ка заверну к «кремнеискателям», посмотрю, как выглядит наша история, которую они раскопали.

Но Камидат, он же Нур, явно лукавил: разве станет джигит гнать просто так чистокровку в гору, по кремневой тропе? И кто, выезжая на прогулку сквозь колючие заросли ежевики и сарсапареля, наденет ярко-красные жокейские штаны и новенькую белую рубаху? Да еще чтобы на груди посверкивала медаль, да еще из кармана нарочно чтобы выглядывал партбилет. И эта полная сумка груши кефир.

— Да, действительно, женат я был несколько раз, точнее, три раза… Но нынче холост! Дык! За мной огромное хозяйство… Женщина должна уважать все это! — говорил он и говорил. — Хоть и не скрываю, что неуживчивый… и несколько нервный! — признался Нур-Камидат, при этом, словно в подтверждение сказанному, все теребил и теребил, все крутил да крутил волосы у виска.

Прилежно очищая ножом Стену, Мушни прятал улыбку в свою вакхическую бороду. Он выпрямился.

— Нуклеус, — объявил он. — Нина, пойди, выстрели!

Нина поднялась на Гладкий Камень, к нивелиру. Мушни аккуратно стер с находки землю, пронумеровал ее и уложил в коробок. Затем встал, держа метр над тем местом, откуда извлек камень.

— Сто восемьдесят семь и три, — крикнула Нина, заглядывая в объектив нивелира.

Это и означало выстрелить. Мушни занес на карту данные.

— Покажи-ка, что ты нашел! — заинтересовался Нур-Комидат.

Мушни протянул ему камень.

— Это — оружие? — копаясь в коробке и перебирая камни, засомневался гость. В оружии и в лошадях джигит как-никак разбирается. — Орудия. Орудия труда.

Но посетитель еще долго убеждался, что держит в руках не простые куски кремня, а обработанные. И обработанные еще отцами наших отцов в незапамятные времена. Все, что носит на себе следы древности и побывало в употреблении у предков, джигит уважает и чтит, но при этом не должно быть сомнения в подлинности предметов.

Наконец, убедившись, что ему говорят правду, пробормотал:

— Дык!

Сашель, ты уже читаешь сам текст. Записки Мушни я чередую с записками Нины, исходя из соображений композиции. Оба текста, разумеется, мною отредактированы, причем настолько основательно, что я дал себе право вести повествование от третьего лица. У застенчивой Нины, кстати, так и было: в третьем лице. Что же касается записок Мушни, то они обрываются на самом интересном для читателя месте, где читателю хотелось бы найти его приключения за Валуном, в те неполные сутки, что он пробыл в обществе кремняков. Считаю, что поработать над стилем я был вправе: в том виде, в каком рукописи ко мне попали, их нельзя предлагать французскому читателю.

Шел третий год с тех пор, как Мушни с Ниной обнаружили в Пещере стоянку кремняка, так называют между собой археологи неандертальца (или кроманьонца?). Расчистить вход в Пещеру кремняка, обнажив Гладкие Камни, они уже успели. Но до последнего времени археологи довольствовались редкими находками, которые, однако, убеждали их в том, что дальше обнаружится нечто более существенное. И вот, наконец, в этом году они добрались-таки до богатой, насыщенной Стены.

Насколько просто запечатлеть Стену для Гиви Смыра: он же художник. (О нем ты можешь справиться во французской энциклопедии. Там, правда, Гиви значится как спелеолог, как Тигр вертикальных пещер и первооткрыватель Новоафонской пещеры, а мы его ценим первым долгом за его скульптуры в камне и живопись, которыми он выражает свои языческие видения.) Еще проще Марине Барцыц: щелкнула фотоаппаратом, проявила, напечатала — и все на слайде видно. Но нелегко передать великолепие Стены только вербальными средствами. Можно, конечно, просто процитировать отчет археологов в «Вестнике» ЛГУ, но и он доступен пониманию только специалиста, несмотря на изобилие таких эмоциональных выражений, как «особенно впечатляет слой Б» или «затем следует совершенно неожиданный слой С, который дает возможность судить…» и так далее. Могла бы помочь Александра Юрьевна Виноградова, красноречивая и красивая, но ведь она, даже не закончив истфака ЛГУ, вышла замуж за француза и теперь живет с ним в его республике, дай Бог ей с французом мира и согласия! Стена — это срез археологического слоя высотою около трех метров, который время возводило полсотни тысяч лет. (Воображаю, как будет возмущен Мушни, обнаружив такую чудовищную приблизительность: около трех метров. Для него и для Нины значителен каждый миллиметр, потому что этот миллиметр свидетельствует о целых веках! Нужны теодолит и нивелир!)