Критическая температура - страница 31

Ашот хлопнул ладошкой по широким перилам возле себя.

– Давай сюда, Миледи!

И хотя он предлагал очень удобное место рядом со стойкой, Милка вспрыгнула на перила и уселась по другую руку Ляльки. Посожалела мимоходом, что не надела, как другие, брюки…

Она ошиблась, разговор в беседке был далек от вчерашней кражи. Видимо, то, что деньги вернулись, положило конец страстям, а тема недавнего скандала в директорской квартире либо исчерпала себя, либо не выносилась на коллективное обсуждение.

Левка Скос на полном серьезе предлагал не разлучаться после выпускных экзаменов, а всем классом податься либо в один институт, либо на производство… Казалось бы, неожиданный и вместе с тем легко объяснимый коллективизм со стороны Левки. Куда уж проще таранить жизнь в толпе: кто-то таранит, а кто-то лишь продвигается со всеми вместе.

– Давай, Скос, ты двигай первым, а я уж и остальные – за тобой! – прокомментировал Ашот, словно бы подслушав, о чем думает Милка.

И Левка сразу надулся.

– Что я? Надо всем обществом!

– Тогда всем в авиацию! – оживился Кулаев. – Было же во время войны: эскадрилья Марины Расковой, полк Гризодубовой. Теперь будет: полк Миледи! Эскадрилья Безугловой или звено Суриной! Звучит?

– Почему это мне всех меньше? – обиделась Инга.

– Ну, пусть эскадрилья Суриной, звено Миледи! – легко согласился Ашот. – Возьмешь меня в свое звено ведомым, Миледи?

– А что это значит? – на всякий случай поинтересовалась Милка.

– Это значит: куда ты – туда и я!

– Нет, уж лучше ты за кем-нибудь другим пристройся, – покосилась на него Милка.

Левка сплюнул далеко через перила и, обхватив колени, сел на пол, рядом с Колькой Болдыревым.

Милка надеялась, что скользкая тема последних событий вообще не будет затронута. Но в это время показалась во дворе Оля. Все умолкли как по команде. А Инга тревожным шепотом сообщила:

– Елена Тихоновна куда-то в центр поехала, на автобусе…

Значит, разговор об этом все же состоялся.

– Мила! – позвала Оля от дома.

Милка соскользнула с перил и через открытую дверь следом за Олей взошла на лестничную площадку.

– Тебя папа просил зайти… – сказала Оля, снова прижимаясь к стене под лестницей, так что Милка опять не вдруг рассмотрела ее.

– Зачем?.. – машинально спросила она, прекрасно понимая, что Оля может не знать этого.

Оля пожала плечами. Она-то из-за чего так переживает?

– А ты? – спросила Милка, поворачиваясь, чтобы идти.

– Я… в магазин, – соврала Оля.

Но когда Милка шагнула к двери, опять негромко позвала ее:

– Мила… О чем… говорили там? – Оля повела головой в сторону двора.

– Об учебе! Скос предлагал всем в один институт пробиваться! – ответила Милка. И поскольку Оля продолжала молча глядеть на нее, поклялась, прижав к груди руку. – Честное слово!

– Да я ничего… – сказала Оля. – Это я так… Пойду. – И, оттолкнувшись от кирпичной стены, направилась к парадному выходу на улицу Капранова.

Анатолий Степанович снова прошел в библиотеку. Но не присел на этот раз, а, сдвинув на сторону кривоногий, с отполированным до блеска сиденьем стул, зашагал в узком проходе между секретером и книжными полками: от двери к окну, от окна опять к двери, где остановилась Милка. И сначала заложил руки за спину, потом опустил их, нервно перебирая пальцами.

– Я тебя просил передать… Станиславу… чтобы зашел. – Анатолий Степанович остановился против Милки. – Не надо, Мила. Я просто не подумал. – Разговаривая, Анатолий Степанович, как всегда, немножко приподнял голову, и взгляд его сверху вниз был по необыкновению тверд. Но кожа на виске, где синеватый осколочный шрам, слегка вздрагивала, выдавая скрытое беспокойство.

Милка будто чувствовала, что он передумает, и, возможно, еще по этой причине спешила, разыскивая Герку, Стаса…

– Я уже сказала ему, Анатолий Степанович.

– Н-да… – проговорил Анатолий Степанович и, отойдя к окну, некоторое время смотрел во двор.

– Он обещал зайти сегодня… – добавила Милка.

Анатолий Степанович повернулся к ней от окна, но сказать ничего не успел, потому что раздался короткий звонок от двери, и оба они догадались, что это Стаська. Анатолий Степанович сдвинул, потом двумя пальцами расправил брови.