Крушение самолета MH17. Украина и новая холодная война - страница 11

. После того как Ялтинское соглашение, заключенное в феврале 1945 г., разделило Европу на сферы влияния западных союзников и Советского Союза, американский фордизм и сталинское массовое производство (и свойственные каждому из них конфигурации классовых сил) распространялись на соответствующие сферы, причем обе стороны согласились не вмешиваться во внутренние дела друг друга.

Поскольку баланс сил в послевоенный период предопределял необходимость уважать «господство» капитала и труда, а в международных отношениях — двух противоборствующих лагерей, западный либерализм представлял собой либерализм корпоративный^>{20}. Либерализм — это стихийно возникшая идеология капитала. Англоговорящий Запад всегда в первую очередь ссылается на его политический аспект, свободу индивида, однако в основе либерализма лежит принцип формального равенства. Это позволяет либерализму скрывать эксплуатацию под видом равноценного обмена между индивидами^>{21}. Вместе с тем степень проникновения рыночной дисциплины в общество варьируется. Начиная с 1940-х гг. корпорации, профсоюзы, государства и политические блоки получили право действовать внутри, исходя из собственных принципов — будь то принципы либерализма или какие-либо иные. Дисциплинировать субъектов, которым предоставлена такая независимость, было одной из важнейших задач «холодной войны». Во время Великой депрессии американским капиталистам в финансовом отношении уже подрезала крылья администрация президента Франклина Рузвельта; профсоюзы тоже удалось приструнить — сначала с помощью военной экономики, а затем с помощью закона Тафта — Хартли 1947 г. и направленной против коммунистов «охоты на ведьм», которую вели силовые ведомства в годы маккартизма^>{22}.

Капиталисты и Запад были в относительно ослабленном положении после Великой депрессии и двух мировых войн. Чтобы возродить то, что Вольфганг Штреек называет «социальной лицензией» капитализма, и избежать возвращения к фашизму или ухода в плановую экономику советского образца, необходимо было пойти на определенные уступки^>{23}. В процессе деколонизации главных империй Европы легко различим все тот же этап оспаривания новых границ (революция, репрессии, война), предопределяющий конечный компромиссный исход. Как пишет Радхика Десаи в связи с идеей о том, что суверенное равенство и невмешательство были чистым притворством, они были «необходимым притворством, потому что империализм был в оборонительном положении»^>{24}.Фордизм совпал по времени с устойчивым разделением Европы на Запад и Восток и с достижением не столь устойчивого компромисса с государственным классом в странах Третьего мира. Здесь, за неимением аналогов Ялтинского соглашения, США унаследовали от европейских держав политику колониальных войн, не желая предоставить суверенное равенство претендентам, слишком далеко уходящим в левую часть политического спектра. Тем не менее неспособность США отстоять свою позицию во Вьетнаме еще больше ослабила Запад, дав новый толчок развитию антагонизма как в самих Штатах, так и во всем мире. Более того, как мы видим сегодня, то, что «холодная война» к началу 1970-х гг. перешла в разрядку напряженности по оси Восток — Запад и что Запад согласился вести переговоры со странами Третьего мира по вопросу установления нового мирового экономического порядка, обнажило глубинные компромиссы корпоративного либерализма. Отказ президента Ричарда Никсона в 1971 г. от «золотого стандарта» и вызванная этим инфляция продлили существование компромиссов потрем направлениям (с профсоюзами, странами социалистического лагеря и Третьим миром), позволив правящим классам замаскировать то, что Штреек со ссылкой на Юргена Хабермаса называет дефицитом легитимации, а грамшианская теория — утратой гегемонии^>{25}.

Природа второй «холодной войны» была совершенно иной. По сути, ее цель состояла в том, чтобы ликвидировать независимость, предоставленную СССР и соцлагерю, странам Третьего мира и профсоюзам. Это было частью новой концепции управления — неолиберализма. За счет радикального перехода от корпоративного либерализма к неолиберализму Запад стремился установить абсолютное господство класса капиталистов, исторически сформировавшегося в англоговорящем локкеанском Хартленде. В связи со снижением доходности национальной промышленности корпоративный либеральный капитализм оказался неспособен одновременно продолжать накопление капитала и подавлять противостоящие ему силы: «Замедление темпов роста, начавшееся в 1970-е гг., назовем ли мы его кризисом фордизма или концом долгого подъема, представляло собой более глубокий кризис капитализма, чем считалось до сих пор