Кто зажигает «Радугу»? - страница 11

— Что же, так и тереть ее целый день? — Славка кивнул на заготовку.

— Если надо, и два дня будем тереть — терпение в нашем деле ой как важно. Между прочим, полировать металл тоже надо умеючи.

— Можно мне попробовать, — я потянулся к тискам.

— Попробуй.

Я аккуратно взял фроловский надфилек и заработал, стараясь действовать равномерно и не спеша.

— Ну, наделал, — не выдержал Славка.

Я сконфуженно отступил в сторону. На блестящей поверхности металла зияло матовое пятно — моя работа.

— Дай сюда, — Мороз отобрал у меня надфиль и запыхтел над деталью.

Я искоса посматривал на Николая, запорем сейчас пресс-форму — задаст он нам. Но слесарь спокойно наблюдал за Славкиными стараниями. Когда Мороз кончил, мне стало совсем не по себе. Теперь вся кромка была матовой, как лед, который потерли наждаком.

Николай взял у Славки надфиль.

— Надо полировать все время в одну сторону — вот так.

Он задвигал инструментом легко, без всякого напряжения, и скоро на заготовке появился прежний парадный блеск. Мы примолкли, глядя на его работу.

— И что, надо все время работать вручную? — нарушил неудобную паузу Мороз.

— Нет, почему, кое-какие операции у нас механизированы.

Николай рванул ручку тисков, извлек из них деталь и установил новую заготовку.

— Эта штука называется пневматический напильник, — слесарь извлек из шкафчика что-то напоминающее электрическую дрель, вставил туда напильник, который он назвал насадкой, включил машинку. На пол посыпалась мелкая металлическая пыль.

— Есть у нас электрические ножницы, электрические ножовки, но главное — вот это, — Николай раскрыл свою большую мозолистую ладонь.

— Значит, все-таки вручную работаете?

Славка был огорчен. И я понимал, почему. Если бы слесарь-инструментальщик делал все на каком-нибудь станке, то он, наверное, не отказался бы помочь нам, быстро вырезал пресс-форму для обрамления пеленгатора. Вручную он этого делать не захочет — слишком много времени понадобится. Но с другой стороны, то, что он работал, в основном, на обыкновенных тисках, пользовался напильником и надфилями, которые мы могли без особого труда достать, обнадеживало. Значит, если хорошенько постараться, можно сделать пресс-форму для «Эхо» у себя в гараже. Правда, на всю работу уйдет очень много времени, гораздо больше, чем у Николая, и качество получится похуже.

Мы не ленились. Я был готов потрудиться, Славка, конечно, тоже, но он понимал, что времени мы потеряем очень много, потому-то раздражался и приставал к Фролову со своими вопросами, а слесарь думал, что Мороз пренебрежительно относится к его профессии, и это мешало нам наладить товарищеские отношения.

— А как, по-твоему, дирижер работает? — нашелся Николай.

— Палочкой помахивает.

— Значит, тоже вручную?

— Но он же организует оркестр, чтобы не врали, командует там альтами, контрабасами, — Славка подумал, как бы лучше выразиться, — ну ведет, что ли, оркестр.

— Вот и слесарь-инструментальщик организует свой производственный оркестр.

Николай подвел нас к деталям, ждавшим своей очереди. Взял одну из них, покрутил.

— Кто входит в наш оркестр?.. — он ткнул пальцем в шероховатую закраину. — Видите, здесь строгальщик потрудился — струганул заготовку, а тут токарь свою руку приложил — обточил ее. Потом попала она к сверловщику, от него — к шлифовщику. Наконец, оказалась у меня.

— При чем здесь оркестр? — удивился Славка.

— А при том, что я за этой деталью слежу — смотрю, кому дать первому, кому не давать вообще. Дирижирую. Вроде простой рабочий, такой же как они, а прихожу в механический цех, слушают меня иной раз больше, чем начальство. Потому что мне из их деталей собирать эту пресс-форму.

Начинаешь сборку, вдруг видишь, строгальщик кромку «провалил». Можно забраковать деталь, выкинуть, стать в гордую позу, — дескать, не хочу иметь дело с халтурой! Это проще всего. А можно отчихвостить строгальщика по-своему, по-рабочему, но подумать, за счет каких допусков исправить его брак, да так, чтобы на изделии не сказалось. Если способен ты на это, значит, можешь считать себя слесарем-инструментальщиком… Утомили вы меня, — оборвал вдруг на полуслове Николай. — Показывайте лучше, что там у вас?