Куст ежевики - страница 13

«Прекрати сейчас же!»

Она рывком встала, расчесала волосы, натянула чулки, надела туфли. Еще раз посмотрела в окно на дождь, потом открыла дверь и вышла в коридор. Снизу доносилось тяжелое, неровное хлопанье ночных туфель Сэма Макфая по плетеным коврикам, лежащим на сосновом полу гостиной. Если он не перестанет ходить, подумала Маргрет, то она закричит. А если она закричит, у него, возможно, начнется истерика. Лэрри предупреждал ее, что у отца была глубокая депрессия и что у него может резко меняться настроение. Однажды, много лет назад, он провел несколько месяцев в лечебнице. Но теперь он совершенно здоров. Пока не пьет, пока держит себя в руках — он здоров.

— Не беспокойтесь, мистер Макфай, — произнесла она вслух, распрямила плечи и стала решительно спускаться вниз.

Гостиная была большая, с белой панельной обшивкой под окнами и вокруг камина, с мебелью и светильниками в колониальном стиле. Вся дальняя стена была завешана японским шелком. Среди английского фарфора и фамильного серебра стояла расписанная золотом черная лаковая шкатулка из Китая, на полочке над камином лежали безделушки из слоновой кости и две большие розовые морские раковины, привезенные из Вест-Индии. Зеленый попугай сидел на жердочке у окна. Миссис О’Хара сказала, что его зовут Питер. Когда-то Питера подарила мистеру Макфаю его секретарша. Все остальное в этой комнате принадлежало родственникам мистера Самюэла Макфая и передавалось из поколения в поколение капитанами дальнего плавания, столярами, рыбаками и фермерами, пока не дошло, наконец, до хозяина этого дома, применявшего современные методы консервирования той самой рыбы, которую ловили когда-то его предки.

Сэм повернулся к ней от превращенной в бар старой водопроводной раковины. В руке он держал виски.

— Выпьешь?

— Нет спасибо. — Она посмотрела на виски, на его дрожащие руки, худое тело, скрученные, как стальная пружина.

— Сейчас принесут обед.

— Чудесно, — сказала она. — Я как раз очень хочу есть.

В прихожей зазвонил телефон В дверях появилось смуглое лицо миссис О’Хара.

— Это мистер Паркер Уэлк из «Кроникл».

Сэм вышел. Миссис О’Хара бросила взгляд на открытый бар и печально нахмурилась Она хотела что-то сказать, потом передумала и вернулась на кухню Голос Сэма произнес: «Да, Лэрри прекрасно себя чувствует да, миссис Макфай уже приехала… да, Гай осмотрел Лэрри и настроен оптимистично» Трубка щелкнула и в дверях появился Сэм.

— Местная газета, — сказал он и опять подошел к бару.

Маргрет наблюдала, как он дрожащими руками приготовил себе выпивку Она подумала, что ему не надо пить и не следовало бы сообщать местной газете, что доктор Монфорд настроен оптимистично.

— Сходим сегодня вечером в больницу, — сказал Сэм. — Гай будет там, возможно, у него появились новые идеи.

— Идеи?

— Что делать дальше.

— Мистер Макфай Лэрри уже лечился в двух больницах Доктор Монфорд в курсе всего и знает, что делать.

Сэм отвернулся и отпил большой глоток.

— Все равно, — пробормотал он. И, помолчав, добавил: — Он хороший доктор. — Казалось, он пытается убедить не столько ее, сколько себя. — И к тому же мировой парень.

— Я знаю.

— Многие в городе думают, что я настроен против него. Но это не так. Я всегда стараюсь быть справедливым и в делах, и в частной жизни. Гай был лучшим другом Лэрри — все школьные годы вместе, и я никогда не пытался разлучить их.

— Что вы хотите этим сказать, мистер Макфай?

— Да, не нравится мне, когда сын идет в делах по стопам отца.

Маргрет посмотрела на него с любопытством. Лэрри говорил ей, что отец Гая был замечательным врачом и пользовался в Ист-Нортоне большой популярностью. Он хотел тогда сказать что-то еще. Но потом замолчал и заговорил совсем о другом.

Теперь вот и Сэм сменил тему разговора.

— Пойдем в воскресенье в церковь. Познакомишься со священником — доктором Треливеном — и нашими женщинами. Они все тебе покажут, найдут какое-нибудь занятие…

— Да… Это было бы прекрасно.

Сэм посмотрел в окно, хотел что-то сказать, но передумал, потом вяло заметил:

— А Гай… он вообще не ходит в церковь.

— Я знаю.

— Да?

— Он мне говорил.

— Ясно. — Он еще глотнул виски — А вот его отец ходил, — произнес он с горечью, почти зло. — Он был католиком… Он был католиком, и он убил мою жену…