Квадруполь - страница 18

Директора ЮРС придерживались иной концепции, за что они дополнительно нравились Димке, влюбленному в солнечную страну Калифорнию. Юджин, правда, частенько скрипел по поводу тупости местных контракторов, а Саймон матерился, получая неработающие нужным образом материалы и компоненты, но уверенность в том, что все может быть выправлено, доведено до ума – пусть не сразу, не с первой попытки – была, и это придавало смысл тому, что они делали. К большому огорчению ребят убедительные результаты, подтверждающие идею Сая, пока не просматривались, и это было тревожно. Тем более, что добытые Юджином фонды на первый этап разработки стремительно исчезали в карманах жадных и ненасытных контракторов. Надо было также платить “своим”. Все это создавало предпосылки для “брожения умов” и атмосферу постепенно нарастающего раздражения директоров. Димка, доктор Гольдман, был обеспокоен: эйфория исчезала на глазах.

Глава 5.

Майя.

Идея Саймона захватывала дух. Удивительный материал, созданный воображением изобретателя, должен был опрокинуть большую часть существующих технологий, стимулируя появление нового класса приборов с неслыханными до сих пор характеристиками. Гений, однако, был в другом, как считал сам ученый, а именно в хитроумном, и, казалось, вполне реализуемом, способе синтеза “слойки”, как они ласково прозвали волшебную пленку. “Базовую нано-структуру материала мог бы и хороший инженер придумать”, – говорил Сай частенько, – “ а вот как ее сделать знает только гений”. При этом он усмехался и производил замысловатые движения головой и руками.

Ричард, Юджин и Димка были полностью солидарны с ним в этом вопросе, так что основные усилия компания тратила на создание установки синтеза, и Саймон, подобно Наполеону, находился в фокусе событий и командовал военными действиями. Отличие состояло в том, что в отличие от героя Аустерлица и Маренго победы изобретателя пока носили ограниченный, локальный характер, и решающий успех сражения не просматривался. Это печальное обстоятельство приводило бедного Сая в полное бешенство, которое он уже с трудом скрывал от коллег по работе и часто давал ему выход дома, накидываясь на жену и даже маленького Сашку по мелким поводам или вовсе без.

Вот и в тот день, он вернулся домой поздно вечером, пропахший потом и злой, еле взглянул на принарядившуюся для мужа Майю и надолго заперся в ванной. Вышел в тех же потрепанных джинсах, кое-как напялил приготовленную женой чистую рубашку и молча плюхнулся на старенький диванчик, генерируя недовольный звон старых пружин. Маленький Сашка посапывал в спальне.

– Есть будешь? – робко спросила Майя из кухни.

– Не знаю пока, – неопределенно отозвался Сай.

Майя подошла к нему, сделала попытку погладить его по щеке, которую он с раздражением отверг, и опустилась на колени перед сидящим в неподвижности мужем. Несколько минут смотрела сочувственно в насупленное лицо Сая (он не двигался), потом сказала:

– Саюшка, миленький, ну, нельзя же так себя изводить. У тебя все получится, а если нет, изобретешь еще что-нибудь, ты же талантливый… .Юджин в тебя верит.

– Плевать я хотел, что твой Юджин обо мне думает! – С неожиданной злостью огрызнулся Сай.

– Зачем ты так? – примирительно сказала Майя. – Он переживает не меньше тебя, между прочим, только виду не подает.

– Знаю я как он переживает. Только и думает как бы продаться, не закончив проект. Ему все равно, заработает мой метод или нет (иногда кажется, что он предпочел бы последнее), срубить бабло и отвалить в следующее предприятие или на Багамы – все, что ему надо.

– Ты несправедлив, Сай, – грустно отозвалась Майя. – Просто устал и вредничаешь. Пошел бы лучше Сашку приласкал, ребенок отца не видит неделями.

Сай хмуро молчал, потом пошел на кухню. Майя подала ему ужин, к которому он еле прикоснулся, глядя в одну точку и двигая головой. Ночью он любил жену так же неистово, как всегда, как все, что он делал, но в этом не было былой любви, и Майя его почти ненавидела.

Три года назад, еще “там”, она ушла к Саймону, сбежав из под венца, куда ее привел другой физик, высокий и обаятельный Марк. Тогда он был аспирантом у новоиспеченного и уже легендарного доктора Генды, а Майя заканчивала гуманитарный факультет, с которым у “физиков” существовал вполне естественный взаимный интерес. Загадочно-лукавый взгляд девушки в сочетании с ее стройной фигурой и походкой балерины (сформировавшейся у нее в детстве в результате посещения балетной школы; мама Майи рассматривала балетную карьеру дочки серьезно, и имя было подходящее), находились в фокусе внимания физиков, обделенных женским присутствием на их собственном факультете. Марк не сразу обратил на себя внимание красавицы, ей, по правде, больше нравился его шеф, тонкий и строгий Ричард, с которым она мимолетно пересеклась на аспирантском банкете, организованном в честь успеха молодого доктора. Марк вился вокруг нее весь вечер, постепенно завоевывая территорию сердца красавицы, а доктор Генда, как выяснилось, был счастливо женат, не спускал восторженных глаз со своей жены и других женщин на замечал.