Легенда старого Чеколтана - страница 12
Что ж, возразить было нечего, и Шорохов достал папиросу, закурил, что делал довольно редко. Ветер сразу же сбил огонь на один бок папиросы, а затем и вообще выдул табак.
— Уж коли решили настоящим моряком стать — привыкайте к трубочке, — посоветовал сосед. — Это, если хотите знать, не только дань традиции, а необходимость: и ветер не задувает, и волна не заливает.
Виктор молча глядел на море.
— Вы, молодой человек, не обижайтесь, — дружелюбно продолжал моряк, — я на своем веку немало и послужил, и поплавал, так что могу и посоветовать кое-что…
— Я не обижаюсь, — буркнул Шорохов.
Замолчали. Глядя на море, Виктор забыл и о разговоре, и о своем собеседнике, и обо всем на свете. Шторм набирал силу. Все усиливающийся ветер гнал из-за горизонта тяжелые валы. Подкатываясь к берегу, волны старели, одевались седеющей пылью, поднимались вверх. Почти всех купальщиков они выгнали на берег.
— А вообще-то вы правы, молодой человек, — после недолгого молчания заговорил моряк. — Для того, чтобы по-настоящему море узнать, с ним нужно, как говорил поэт, в бурю поборствовать. Тихим и пруд хорош, рябь и на реке бывает, а вот такое… Смотрите! — вдруг воскликнул он, сунул трубку прямо с огнем в карман и неожиданно быстро для своей грузной фигуры побежал по набережной к ступенькам спуска.
Шорохов мельком взглянул туда, куда ткнул своей трубкой моряк. Неподалеку от берега среди волн прибоя мелькнула голубая купальная шапочка.
«Ее же о набережную ударить может!» — мысленно воскликнул Шорохов и побежал вслед за моряком.
Схлынувшая волна отбросила купальщицу назад; ее шапочка замелькала за линией прибоя. Шорохов облегченно вздохнул.
— Надо помочь ей, а то как бы чего не случилось, — говорил моряк, начиная раздеваться.
Да Виктор опередил его: рывком сбросив китель, брюки и ботинки, он нырнул под гребень взметнувшейся волны.
Миг — и он очутился за водоворотами прибоя. Поискав взглядом голубую шапочку, поплыл к ней.
— Слушайте!.. Вы…
Обернулась. Молоденькая девчонка — почти подросток. В испуганных глазах сразу вспыхнули радостные искорки, руки потянулись к нему.
«Отшлепать бы тебя, чтобы в такую погоду дома сидела!» — подумал Шорохов, но промолчал.
Увернулся от протянутых рук.
«Ухватится — оба утонем!» — мелькнула мысль.
Подплыв сбоку, Виктор крепко взял девушку за волосы на затылке, начал успокаивать, поддерживая голову.
— Отдохните… Дышите ровнее… Вот так… Все будет нормально…
Говорил, а сам отплывал немного в сторону, туда, где, как он успел заметить, прибрежная полоса была несколько шире.
— Вы не волнуйтесь… Сейчас будем на берегу…
— Отпустите, я уже отдохнула…
— Хорошо, — Виктор разжал пальцы. — Самое опасное у берега, — говорил он, плывя рядом. — Нужно за гребнем волны пересечь полосу прибоя… Только смотрите, чтоб не удариться о что-нибудь… Лучше всего выставить вперед руки и колено… Попробуем?
Девушка доверчиво взглянула на Шорохова и кивнула головой.
— Попробуем…
Они начали приближаться к берегу. Волны делались все круче, пенистые буруны то и дело накрывали их с головой, а впереди вода прямо-таки кипела. Виктор как-то сразу испугался — не за себя, за спутницу.
Он оглянулся — девушка плыла рядом. И тут же увидел, как из-за мыса, отваливая носом зеленый пласт волны, вышел катер.
«Спасательный», — прочитал Виктор надпись на борту.
Катер направился к ним. На носу стоял матрос с полосатым кругом в руке и что-то кричал, приставив ко рту мегафон.
— …Воспрещается …ая погода… — сквозь шум волн и ветра разобрал Виктор обрывки фраз.
Катер застопорил ход; в сторону Виктора и девушки полетел пробковый круг, привязанный за бросательный конец. Что оставалось делать? Оба ухватились за круг, их подтянули к катеру. Старшина катера что-то выговаривал, грозил штрафом, да Шорохов не слушал его.
— Быстро на борт! — распорядился старшина.
Матросы подняли на катер девушку, протянули руки к Виктору.
«Этого еще не хватало», — подумал он.
Сунул им спасательный круг, а сам изо всех сил оттолкнулся ногами от катера и быстро поплыл к берегу. Позади выросла огромная волна, она легко подняла тело Шорохова, закружила в водоворотах, затем волна схлынула, и Виктор очутился на мокрой гальке. Почему-то в глаза бросились мутные ручейки, бегущие между обкатанных камней.