Лекарство от любви - страница 20

— А если спросят? Слышали ведь свистки-то. — Скажем, ложная тревога, бабке спросонья померещилось». А побег, скорее всего, не выявлен до сих пор…

Кай вытер рукавом горячее потное лицо, поднялся и зашагал в ту сторону, где горы загораживали звезды.

Его разбудил дождь.

Тучи натянуло перед рассветом, пока Кай мирно спал, подложив седельную сумку под голову и свернувшись калачиком в траве на пологом склоне предгорий, у большого камня, загораживавшего его со стороны города. Холодные капли заставили Кая с неохотой разлепить глаза и окинуть тоскливым взглядом беспросветно-серое небо. Пока что дождь скорее накрапывал, чем лил, но вполне мог усилиться, а укрыться в окрестностях было решительно негде. Поросшие сочной травой луга и кое-где одиноко торчащие камни. Даже ни одного дерева с его дырявой кроной, не говоря уже, к примеру, о пещере или пастушеской хижине. Впрочем, в хижины ему сейчас вряд ли стоит соваться…

Каю не доводилось попадать под дождь уже Вольдемар знает сколько времени. В центральных областях Империи дожди шли строго по расписанию — по ночам и ровно в том количестве, которое необходимо для пополнения водоемов и орошения полей. Но до здешних мест старания магов, как видно, не простирались… Интересно, а что Изольда? Не считает нужным тратить свои силы на управление погодой? Впрочем, ей нет нужды завоевывать популярность у местных подобными услугами, в ее распоряжении куда более эффективное средство…

Кай поднялся, говоря себе, что нет худа без добра — не будь этого дождя, он бы, пожалуй, продрых еще несколько часов, а город пока еще слишком близко, всего-то милях в пяти, и задерживаться здесь после рассвета не стоит. Кай посмотрел вниз на Кербельсбург, казавшийся отсюда совсем игрушечным; никаких рыщущих между ним и городом патрулей по-прежнему не было заметно. Его побег, конечно, давно обнаружен, но, возможно, его ищут в противоположном направлении, полагая, что горные тропы и так перекрыты, а возможно (и даже достаточно вероятно) — особо и не ищут, разве что изобразили какую-нибудь деятельность специально для шпионов Изольды.

Кай развязал ремни сумки и принялся исследовать ее содержимое. Первым делом он облачился в офицерский мундир (вообще-то согласно уставу, не менявшемуся уже больше трехсот лет, конному офицеру в условиях полной и повышенной боеготовности — к коим, очевидно, относились и всякие «особые положения» — полагался, в зависимости от рода войск, полный латный или кольчужный доспех, а пешему — по меньшей мере кираса и шлем, но за три века, что армия в покорившей все прочие страны Империи существовала главным образом для церемониалов, все в ней отвыкли таскать на себе тяжелое железо; за эти столетия мир лишь несколько раз — и на краткое время — нарушали мятежи в провинциях, всякий раз подавлявшиеся быстро и решительно, причем и в этих случаях ключевую роль играло не железо, а магия Светлого Совета). Синий мундир с золотыми эполетами хорошо подошел по фигуре (очевидно, хотя бы эту информацию, кому следует, передали правильно), но сапоги Кай, после некоторых колебаний, решил оставить свои. Новые были ему не то чтобы малы, но они были именно совершенно новыми, а долгий путь пешком по горам всегда предпочтительней проделывать в разношенной обуви. Фасон, правда, отличался — у его сапог носы были тупее, а голенища ниже — но Кай понадеялся, что это не бросится в глаза.

Кай прицепил ножны к портупее, выхватил саблю, постаравшись сделать это максимально резко. Сабля выскочила легко. Хотя шпагу он носил больше для вида, обращаться с нею он все же умел — взял в свое время несколько уроков, столько, на сколько хватило денег. До профессионала ему было, конечно, далеко, но уличную шпану отпугнуть мог. Но вот иметь дело с саблей ему доселе не доводилось. Кай подержал ее в полусогнутой руке, привыкая к ощущением и балансировке (пораненная ночью ладонь все еще саднила), затем сделал несколько выпадов и резких взмахов, со свистом рубя мокрый воздух. Со стороны это, наверное, смотрелось довольно лихо… до тех пор, пока лишь воздух был его противником.