Летняя гроза - страница 34

– Что?!

– Так я и знал, что вы удивитесь. Да, из-за мемуаров. Тут недалеко живет один человек. Он боится, что там про него много написано. И он мне пообещал… м-м-м… сто фунтов, если я украду рукопись. Вы дружите с этим Галахадом. Значит, дело в шляпе.

– Вы так думаете?

– Конечно. Особенно теперь, когда он их вам даст. Передайте мне, и пятьдесят фунтов ваши.

Глаза ее сверкнули. Он этого ждал. Какая-никакая, а сумма.

– Вот как? – сказала Сью.

– Пятьдесят фунтов. Пополам.

– А если я не украду, вы им откроете, кто я?

– Точно, – отвечал Пилбем, радуясь ее понятливости.

– Что ж, открывайте.

– Что?!

– Хотите выдать, выдавайте.

– И выдам.

– Пожалуйста. А я скажу мистеру Трипвуду, что вы написали статью.

Перси Пилбем покачнулся, как саженец под ветром. Слов он не нашел.

– Скажу, скажу.

Пилбем искал слова, но надобность в них миновала. На террасу вышла Миллисент.

– Добрый вечер, – простонала она.

– Добрый вечер, – ответила Сью.

В библиотечном окне показался лорд Эмсворт.

– Мой дорогой, – позвал он, – можете идти. Я их нашел.

Миллисент проводила сыщика любопытным и неласковым взглядом.

– Кто это?

– Некий Пилбем.

Миллисент оперлась о перила и смотрела в парк так, словно ее раздражали все парки, этот – в особенности.

– Вы читали Шопенгауэра? – спросила она.

– Нет.

– Прочитайте.

Она замолчала, куда-то глядя. Где-то в сумерках корова издала душераздирающий звук, как бы обобщив всеобщую печаль.

– Он говорит, страдание – не случайно. Жизнь – это смесь страдания и скуки. Или то, или другое. Вам очень понравится. Ну, я пошла. А вы?

– Спасибо, я еще постою.

– Как хотите. Он говорит, самоубийство – лучший выход. У индусов оно вместо церкви. Бросятся в Ганг, а там – крокодилы.

– Вы очень любите Шопенгауэра?

– Читаю. Нашла в библиотеке. Он говорит, мы – ягнята на лугу, которых подстерегает мясник. Пройтись не хотите?

– Нет, спасибо.

– Дело ваше.

Миллисент отошла немного, но вернулась.

– Да, я забыла сказать. Я обручилась с Ронни.

Деревья поплыли перед Сью, и кто-то стал ее душить.

– С Ронни?..

– Да, – повторила Миллисент тем самым тоном, который избрал бы Шопенгауэр, обнаружив в салате червяка. – Вот сейчас.

Она ушла, Сью вцепилась в балюстраду.

– Ну, знаешь!

Это был Хьюго, хотя и какой-то зыбкий.

– Она тебе сказала?

Сью кивнула без слов.

– Она выходит замуж за Ронни.

Сью опять кивнула.

– Смерть, где твое жало?[24] – вскричал Хьюго и убежал туда, куда ушла Миллисент.

Достойное и твердое послание, в котором Руперт Бакстер выразил свое мнение о лорде Эмсворте, было написано сразу после прискорбного инцидента и передано Биджу еще не отмытыми руками. Только выполнив этот неотложный долг, бывший секретарь пошел к себе причесаться и умыться, но не успел он пройти один пролет, как дверь открылась и с уст леди Констанс сорвался, скажем так, крик испуга:

– Мистер Бакстер!

Удивилась она настолько, что Бакстер чуть не отнес и ее к разряду неуравновешенных. Сейчас ему были неприятны женские крики.

– Разрешите пройти? – учтиво спросил он. Объяснить он мог все, но не хотел – у стен есть уши.

– Но как же!..

Он скрипнул зубами и пошел в ее комнату.

– Что это с вами?

– Прыгнул из окна.

– Из окна?

Он кратко изложил события. Она покаянно охнула:

– Ах, Господи! Как же я забыла, не сказала вам?

– Простите?

Леди Констанс осторожно оглянулась, хотя была у себя. Практически все, кроме лорда Эмсворта, теперь поминутно оглядывались.

– Сэр Грегори пишет, – объяснила она, – что Пилбем работает на него.

– На него?

– Да. Сэр Грегори к нему ездил и его нанял, чтобы он украл эту рукопись. Потому мы и едем туда: хотим Галахада вытащить. Вам нечего было беспокоиться.

– Нечего, – медленно повторил Бакстер, вынимая из глаза кусочек земли, – беспокоиться.

– Мне очень жаль, мистер Бакстер.

– Не будем об этом говорить.

Глаз уже видел с прежней зоркостью и одарил кающуюся холодным, строгим взглядом.

– Что ж, – продолжал Бакстер, – если бы вы вспомнили, я был бы избавлен от некоторых неприятностей. Вероятно, вы заметили, что я поранил левую лодыжку.

– Простите, ради Бога!

– Кроме того, я вывел из его слов, что лорд Эмсворт считает меня сумасшедшим и слабоумным. Он даже указал, в какой именно степени, сравнив меня с селезнем. Ну, поздно, делу не поможешь. Теперь надо смотреть вперед.