Лейтенант Бертрам - страница 30

Бертрам решил отказаться от обеда и пошел к себе в дежурку, где его встретил Йост.

Майор был в отличном расположении духа, поскольку наконец сообщил Марианне о внезапном появлении Хайна Зоммерванда. И она не проявила ни капли любопытства! А это значило, что прошлое и для нее стало прошлым. Она видела всю разницу между ними, созданную временем. Йост был очень этому рад и решил пойти на пункт взлета второй эскадрильи, чтобы самому посмотреть, как там идут дела с новыми сооружениями.

Бертрам все-таки успел улучить момент и позвонить во вторую эскадрилью, маленькая дружеская услуга, которую майор Шрайфогель, конечно, ему не забудет.

Так что они застали последнего самым естественным образом беседующим с инженером, правда, глаза у него еще были красными от послеобеденного сна. Он как раз распекал инженера за то, что работы ведутся слишком медленно, и стал благодарить Йоста, мол, его авторитет поможет ускорить дело.

По целому ряду причин им необходимо было спешить. Каждый потерянный день — это проигранный бой.

И у Йоста был на руках козырь, при помощи которого он мог подхлестнуть честолюбие инженера, этого широкоплечего и очень самоуверенного человека.

— У нас задумано еще много других объектов, — сказал он, вопросительно взглянув на инженера. — Грандиозные проекты, которые вас наверняка заинтересуют. Мы кое-что задумали на острове Вюст.

Он хотел сказать больше, но умолк, словно внезапно ощутив какую-то опасность. Ах да, рядом стоял Хайн Зоммерванд со светло-рыжим вихром на наморщенном лбу. Хайн вытащил руки из широких карманов синего комбинезона. Он явился сюда, чтобы кое о чем спросить инженера.

— Хайль Гитлер, господин майор! — приветствовал он Йоста и поклонился инженеру.

Йост поманил его к себе.

— Ну, что поделываем, господин Зоммерванд? — спросил он и представил Хайна Бертраму и майору Шрайфогелю. Когда же Хайн ушел, Йост сказал: — Очень дельный человек этот Зоммерванд.

— Очень дельный! — подтвердил инженер.

Для Бертрама этот ранний вечер стал как бы возвратом к покою прежних дней. Йост держался с ним очень дружески, и Бертрам, стремясь избавиться от тягостного влияния Хартенека, старался вникнуть в каждое слово, в каждый жест Йоста. Все было так, как когда-то, не только для Бертрама, но и для Йоста.

Диктуя Бертраму диспозиции к началу маневров, он вдруг перебил себя:

— Вы у нас уж целую вечность не были. Приходите-ка в воскресенье к обеду!

Он хотел еще добавить: Марианна будет рада. Но промолчал и вместо этого наклонился к самому нижнему ящику письменного стола. Слегка запыхавшись, с сигарой в руке, Йост вынырнул из-за стола. Не найдя щипцов, он просто откусил кончик сигары. Он еще довольно долго раскуривал ее, и когда наконец раскурил, то снова принялся диктовать приказы.

Вскоре их прервал фельдфебель, явившийся с докладом. Бертрам смотрел на огромные ножищи Хебештрайта. Ни дать ни взять детские гробики, подумал он. Майор же воспользовался его приходом для новой паузы:

— Видели вы там внизу, возле стартовой площадки, этого рыжего парня, техника-строителя? — спросил он у своего адъютанта. — Дело в том, что я давно его знаю. И если я не ошибаюсь, он связан с людьми, от которых многого можно ожидать. — И Йост заговорил о скромности, которой необходимо обладать именно офицеру, а поскольку он считал, что Бертраму такие поучения особенно полезны, то продолжал: — Карьеризм и исполнение долга совсем разные вещи. Между личным честолюбием и стремлением служить делу лежит бездонная пропасть. Тот, кто служит делу, должен плевать на честолюбие. Именно те, кто тихо, без помпы, служит делу, сделали нашу армию такой, как она есть.

Было совершенно очевидно, что тут он выступает против Хартенека. И Бертрам, несмотря на предубеждение против всего, что представлялось ему пошлыми нравоучениями, принял это.

— Хэзелер! — воскликнул Йост, довольный тем, что нашел пример, дабы показать лейтенанту, что он конкретно имеет в виду. Правда, для начала он должен признаться, что старик живет в его воспоминаниях всего лишь как странный, чудаковатый тип. Но на самом деле он значил куда больше. Нет никаких сомнений в том, что строевой устав Хэзелера предпочтительнее более позднего, изданного в 1906 году, в котором опять верх над всем взяла муштра. А Хэзелер добивался подготовки солдата как одиночного бойца. — Он был современнее, чем многие из нынешних господ, — сказал Йост, — как он был прав, когда отклонил эти мечтания генерального штаба о решении исхода войны в мирное время.